Сценарии, которые сбываются

Как прогнозировать будущее в условиях неопределенности? Ни на один метод полностью полагаться невозможно, тем более, когда цена ошибки слишком велика. Чтобы достичь желаемого будущего, ученые проводят форсайт-исследования. Как работает эта технология, рассказывает заместитель директора Института статистических исследований и экономики знаний, руководитель Международного научно-образовательного форсайт-центра НИУ ВШЭ Александр Соколов. 

Многие слышали про форсайт-исследования, но не знают, кто разрабатывал эту методологию. Как она появилась?

В переводе с английского форсайт (foresight) означает «предвидение». Этот термин впервые использовал писатель-фантаст Герберт Уэллс — в 1930 году он предложил ввести новую специальность — «профессор предвидения», который сможет анализировать и находить применение будущим технологическим открытиям. Методология форсайт-проектов зародилась в 1950-х годах.

Сначала этим занималась американская корпорация RAND, которая оценивала перспективы тех или иных технологий для оборонной сферы. Позже форсайт вышел за рамки науки и технологий – метод стали использовать для анализа перспективных рынков, прогнозирования социальных процессов и т. д. На сегодняшний день в разных странах проводят тысячи форсайт-исследований – Европейская сеть European Foresight Monitoring Network насчитывает свыше двух тысяч проектов самой разной направленности. Спектр их очень широк: от крупных национальных прогнозов развития науки и технологий до исследования перспектив телевидения для детей, или, скажем, форсайта для малых стран (этим занимались Эстония, Кипр и Мальта).

Что представляет собой форсайт-проект?

Если коротко, то форсайт — это система методов экспертной оценки. Собирается круг стейкхолдеров — лиц, принимающих решения, а также наиболее компетентных экспертов в рассматриваемой области. Исходя из того, что вариантов будущего может быть много, они совместно обсуждают и вырабатывают согласованное представление о том, какой вариант будущего наиболее предпочтителен. Но, в отличие от традиционных методов прогноза (forecast), участники форсайта не пытаются угадать будущее, а выстраивают систему мер, которые позволяют его достичь.

Исследование, как правило, строится по определенной логике. Во-первых, сначала нужно оценить глобальные вызовы — какие проблемы стоят перед конкретной областью, которую вы изучаете, какие тенденции будут определять ее будущее. Выявить факторы, влияющие на рынки или социальные взаимоотношения (если речь идет об обществе). Во-вторых, понять, как изменятся существующие рынки, какие продукты или услуги будут наиболее востребованы на них, какие нужны технологии, чтобы быть успешными на этих рынках. Наконец, определить, какая наука нужна, чтобы эти технологии разрабатывать. Проанализировав полностью всю цепочку, вы нащупаете точки, в которых ожидается рост — это могут быть технологические прорывы, новые рынки. На них предстоит сконцентрироваться и выстроить систему приоритетов, на которые вы будете тратить ресурсы в первую очередь. А дальше для выбранных приоритетов вы можете строить технологические дорожные карты.

Что такое дорожная карта?

Это наглядное представление сценариев развития определенного объекта — продукта, технологии или целой отрасли. Впервые дорожные карты использовала компания Motorola в 1989 году. Выглядят они как красивая и сложная схема, составленная по определенной логике. Например, мы недавно проводили исследование для авиастроительной отрасли. Оценив рынки транспортных перевозок, определили, какие требуются летательные аппараты, какие технологии должны использоваться в этих аппаратах, каков уровень готовности этих технологий. Отдельные слои карты строятся для важнейших компонентов — планера, двигателя, бортовой аппаратуры, новых материалов. На итоговой карте отражаются технические требования к отдельным компонентам самолета во взаимосвязи с анализом рынков, а также последовательность действий по разработке ключевых технологий и отдельных элементов самолета.

Сколько человек участвует в подобных проектах?

Экспертов может быть и сто человек, и несколько тысяч, при этом степень вовлеченности бывает самой разной. Например, нужно заполнить анкету, дать развернутое интервью, принять участие в работе экспертных групп. На очные встречи приглашают ограниченное количество людей — ученых, бизнесменов, управленцев. Все зависит от организаторов исследования, используемых методов, а также бюджета проекта. Скажем, многоступенчатые опросы по методу Дельфи довольно затратные, они могут стоить до нескольких миллионов рублей.

Но экспертные опросы не очень надежны. Например, никто не предполагал, что на смену лошадям придут машины, и в ХIХ веке эксперты всерьез считали, что Лондон скоро будет завален по самые крыши конским навозом.

Эксперты могут заблуждаться, они часто лоббируют свое направление или технологию. Поэтому важно подбирать правильных людей и правильно с ними работать. Мы сейчас разрабатываем систему анализа больших данных, которая учитывает миллионы документов, статьи, патенты, аналитические обзоры, и с ее помощью уже научились отличать экспертов, которые черпают данные из СМИ, от тех, кто работает с первоисточниками. Это видно по используемым словам, терминологии. Очные встречи тоже нужно тщательно готовить. Например, оппонентов не стоит сажать друг напротив друга, чтобы дискуссия не превратилась в спор двух человек. И роль модератора невозможно переоценить. Вспоминаю случай десятилетней давности, когда на заседание одной из экспертных групп пришел заместитель министра. Он опоздал минут на 20, полминуты послушал и с ходу вклинился в обсуждение: «Мы все делаем неправильно, я принес американскую методику, сейчас сделаем как надо». Я подумал, что дискуссия пошла насмарку, но опытный модератор подошел к чиновнику очень близко и стал разговаривать с ним сверху вниз. Любой человек в такой ситуации теряется и склонен согласиться с чужим мнением, в итоге уже через пару минут работа шла, как и было запланировано.

Какие еще методы используют для форсайта?

В форсайт-исследованиях используют десятки различных методов. Рафаэль Поппер из Университета Манчестера их систематизировал в виде так называемого форсайт-ромба (см. схему). Отдельные методы тяготеют к тому или иному из четырех углов ромба — «доказательность», «экспертиза», «взаимодействие» и «креативность». «Доказательность» подразумевает количественный анализ, основанный на эмпирических данных — библиометрический, семантический и т. п.  «Экспертиза» — это методы, направленные на выявление и интеграцию мнения экспертов, например, формирование перечня критических технологий для конкретной отрасли. «Взаимодействие» означает организацию совместной работы экспертов на семинарах, экспертных панелях и проч. Наконец, «креативность» — это анализ научной фантастики, мозговой штурм, ролевые игры и многое другое. Чтобы исследование было успешным, нужно задействовать методы из всех углов ромба: привлечь лучших экспертов, предоставить им результаты серьезного анализа данных, заставить участников включить фантазию, мыслить креативно и, наконец, организовать их взаимодействие.

Как далеко в будущее заглядывают участники форсайта?

Обычно форсайт начинается там, где заканчивается традиционное планирование. Например, в ИТ-отрасли этот срок может составлять год, два или три. Но большинство форсайт-исследований ориентируются на период 10—15 лет.

Какие основные проблемы изучают с помощью форсайт-исследований?

Это может быть наука в целом или отдельная ее область, проблема международного масштаба или вопросы развития отдельного региона. Среди наиболее крупных форсайт-проектов — формирование структуры и тематики рамочных программ Евросоюза по науке и технологиям. Наш институт несколько лет назад участвовал в определении приоритетов сотрудничества России и ЕС в области науки и технологий. Мы строили сценарии развития сотрудничества, провели опрос Дельфи, несколько экспертных семинаров в Брюсселе и в Москве. Итогом стал список ключевых направлений, затем европейские организации выделили бюджеты на международные проекты с участием российских ученых.

Другой тип форсайт-исследований — национальные проекты. Классический пример — прогноз научно-технологического развития России до 2030 года. Проект длился несколько лет, в нем участвовали несколько тысяч российских и зарубежных экспертов. Много интересного происходит на уровне регионов. Например, в одной из областей Восточной Германии была высокая безработица, молодежь уезжала, и тогда власти решили на базе сильного местного университета с хорошей клиникой развернуть сервис для пожилых людей. Под этот проект получили финансовую помощь, создали новые рабочие места.

Наконец, форсайты сегодня активно используют для прогнозов развития самых разных отраслей — от сельского хозяйства до нанотехнологий, от рыболовства до банков.

Заинтересован ли бизнес в подобных исследованиях?

Крупный бизнес тоже активно использует методы форсайта. Классическая история — компания Shell, которая разрабатывала несколько сценариев развития в ситуации неопределенности. Во время нефтяного кризиса 1970-х годов, когда цена на нефть за короткое время взлетела в разы, у компании был готов план действий для соответствующего сценария, благодаря которому она вышла из кризиса с неплохими результатами. После этого в Shell регулярно проводили прогнозные исследования. Руководитель форсайт-группы в Daimler Франк Руфф рассказывал, что компания не запускает в производство новый автомобиль, пока не построит для себя видение того, как люди будут жить через десять-пятнадцать лет. Будут ли люди жить в городе или за городом, будут ли иметь собственное авто или передвигаться на такси, будет ли у них достаточно денег, чтобы позволить себе большую машину. То есть сначала анализируют экономику, экологические требования, систему ценностей, и только потом заходит речь о технологиях. Как известно, инновации можно продвигать методом технологического толчка (technology push), который базируется на разработках, либо использовать метод рыночного притяжения (market pull), когда компания ориентируется на рынок. Форсайт, конечно, опирается на технологии будущего, но все же решающую роль играют рынки и факторы, определяющие спрос на технологии.

А что скажете про российский бизнес?

У российских игроков тоже есть интерес к форсайт-методам. Например, многие крупные госкомпании, реализующие программы инновационного развития, используют форсайт-исследования и разрабатывают технологические дорожные карты.

Как часто сбываются прогнозы, которые рождаются на форсайт-сессиях?

Какие-то идеи реализуются на 100%, какие-то меньше. В Японии проводят национальные форсайты науки и технологий каждые пять лет, начиная с 1971 года, с горизонтом в 30 лет, так что уже можно оценивать, что удалось предугадать, а что нет. В целом сбываемость этих прогнозов можно оценить в районе 70%, что довольно много. Но ведь цель форсайтов не столько угадать, сколько оценить возможное направление развития, чтобы понимать, куда двигаться и какие усилия предпринимать. Есть и такие технологии, которые в прогнозах выглядят как движущаяся цель. Например, на разработку автоматического перевода речи еще в 1970-х годах отводили 20 лет. И только сейчас технологии распознавания голоса и достаточно качественного перевода текстов приближают человечество к решению этой задачи. Молодежь, например, воспринимает сервис Siri как обыденную вещь, а для меня это прорыв, сравнимый с первым полетом в космос.

А можно ли с помощью форсайта предвидеть неожиданные события, которые Нассим Талеб называет «черными лебедями»?

Да, это одно из направлений в рамках форсайт-проектов. Подобные события мы называем «джокерами» (по-английски — wild card). Этот термин используют в теннисе, когда вместо внезапно заболевшего спорт­смена к соревнованиям допускают игрока, не прошедшего квалификацию. Джокер — это плохо предсказуемое и маловероятное событие, способное радикально изменить ситуацию. Чтобы представить неожиданное будущее, эксперты должны мыслить креативно и обсуждать возможность таких событий и их последствия. Например, что будет, когда изобретут управляемый термоядерный синтез, и энергию можно будет получать в любом месте и в любом количестве? Один из авторов журнала «Форсайт» из Калифорнии детально рассматривал такой вариант развития событий в горизонте 2030—2040 годов. И подобных джокеров может быть много. Чтобы уловить признаки «черных лебедей», надо думать над этим системно и оценивать вероятность их наступления.

Получается, падение или рост цен на нефть тоже можно предвидеть?

Наша аналитическая система позволяет анализировать полный спектр существующих прогнозов для любой отрасли, и разброс цен на нефть на 2030 год составляет от $40 до $200 долларов. Точнее предсказать очень сложно, потому что на цену влияет очень много факторов, вплоть до панических настроений. Хотя мне представляется, что цена за баррель вряд ли в обозримом будущем поднимется выше $60. Тому есть несколько причин: снижение себестоимости производства сланцевой нефти и газа, постоянное совершенствование технологий, возможность быстрой консервации и возобновления работы «сланцевых» скважин. Кроме того, не стоит сбрасывать со счетов альтернативную энергетику. Так, губернатор Арнольд Шварценеггер в свое время ставил задачу довести в Калифорнии долю производства энергии из возобновляемых источников до 30% к 2020  году, но она была решена уже в 2015 году.

Что нового появится в форсайт-исследованиях в ближайшем будущем?

В первую очередь, будут развиваться доказательные методы — опора на серьезные данные, глубокий системный анализ трендов. А также анализ исследовательских фронтов — это направления науки и технологий, в которых намечается взрывной рост цитирования (первый признак, что здесь может случиться технологический прорыв). Кроме того, вместо привлечения большого числа экспертов будут активнее использовать искусственный интеллект. Но без людей нам все равно не обойтись — за ними пока остается право принятия управленческих решений.

Источник:  hbr-russia.ru/