Сандармох и осужденные граждане Азербайджана

Когда-то в конце 1980-х, благодаря воспоминаниям выжившего заключенного сталинской эпохи Олега Васильевича Волкова “Погружение во тьму”, общественность Азербайджана открыла для себя Соловки не только как известный монастырь, но и как ужасный концлагерь, в котором нашли свой конец многие азербайджанцы, осужденные в 1928-29 годах.

После десятилетий промывки мозгов об успешной “советизации” Азербайджана, сама мысль о том, что сопротивление продолжалось еще много лет, казалась фантастической. К сожалению, воспоминания Волкова выхватили из тьмы Соловецкой истории только узкий фрагмент.

Соловецкий лагерь особого назначения (СЛОН) существовал до 1933 г., когда его расформировали и передали в Беломорско-Балтийский лагерь. После этого на Соловецких островах действовало одно из лагерных отделений Белбалтлага и Соловецкая тюрьма особого назначения.

Среди заключенных Соловков по-прежнему было немало жителей Азербайджана. Для некоторых из них судьба сложилась трагически.

Так, в октябре 1937 года 1111 заключенных Соловецкого лагеря погрузили на баржи и партиями по 200 человек отправили на материк. Больше этих людей никто не видел. Долгое время ходили разговоры о том, что баржи “Соловецкого этапа” якобы затопили в море. Хотя это и было похоже на правду, но действительность оказалась другой, хотя не менее ужасной.

Общество “Мемориал” в 1995 г. выяснило, что баржи доплыли до Большой Земли, до города Кемь, затем заключенных поездом этапировали до Медвежегорска. Здесь их поселили в деревянном здании, игравшем роль следственного изолятора, провели “следствие” и приговорили к расстрелу специально для этого созданной тройкой Управления НКВД по Ленинградской области. Известны имена ее членов: Леонид Заковский, Владимир Гарин – от НКВД и Борис Позерн – прокурор.

Наибольшее число жертв в Соловецком этапе было на совести капитана госбезопасности Михаила Матвеева – заместителя управляющего по административно-хозяйственной части Ленинградского Управления НКВД.

В 1938 году он был арестован и осужден к 10 годам лагерей за превышение власти. В частности, ему вменялось недостаточно гуманное приведения в исполнение смертных приговоров, о которых он дал подробные показания. Осужденных раздетыми и связанными перевозили к месту расстрела в лесном урочище Сандармох на грузовиках, по прибытии ставили на колени на краю могилы и расстреливали. Однако в первый же день заключенные, поняв, что их ожидает, попытались бежать.

После этого процедура поменялась, и их по одному сталкивали в яму размером 4х4 м и глубиной 2 м, где Матвеев стрелял им в затылок. Эти же расстрельные ямы стали потом местом захоронения казненных.

Летом 1997 г. экспедицией российского общества “Мемориал” была обследована территория урочища площадью 10 гектаров, и были обнаружены 236 братских могил.

Согласно архивным данным, с 11 августа 1937 по 24 декабря 1938 г. здесь были расстреляны и похоронены более 9500 человек, относившихся к 58 национальностям и 11 конфессиональным группам. В северо-западной части России Сандармох считается одним из самых крупных мест захоронения жертв “сталинских репрессий”.

Как следует из архивов местного музея, в числе приговоренных к расстрелу жителей Азербайджана было и 10 человек из “Соловецкого этапа”.

Среди них были депутат парламента АДР Джавад бек Мелик-Еганов, молла Абдулали Фаталиев, инженер Гусейн Зейналов, тракторист Ширин Ахмедов, слесарь Гаджиага Агаев, садовник Джавад Гулиев, кондитер Абдурахман Магомедов, офицер-пограничник Абдулали Мамедов, профсоюзный деятель- нефтяник Николай Матвеев, немцы-трудпоселенцы (раскулаченные) Стефан и Паулина Гурр, Вальдемар Кун, Эрих Цайзер.

Были 4 троцкиста из Баку, посланных на Соловки в 1936 году с небольшими по тем временам сроками в 5 лет. И десятки простых заключенных, возможно, даже далеких от политики.

В большинстве случаев конкретное обвинение в списках не указано. Но с учетом информации о положении в других регионах (например, в Воркуте), можно предположить, что причиной серии новых приговоров и расстрелов заключенных, начиная с лета 1937, было изменение законодательства. А также частые акции протеста политзаключенных, в первую очередь, “троцкистов” (так называли различные группы левой оппозиции в компартии, не делая разницы в оттенках).

Дело в том, что 6 июня 1937 г. статья 58 УК РСФСР была дополнена пунктом 58-14 “Контрреволюционный саботаж”. Отныне каждая акция протеста или отказ от работы могли квалифицироваться как “сознательное неисполнение кем-либо определенных обязанностей или умышленно небрежное их исполнение со специальной целью ослабления власти правительства и деятельности государственного аппарата”.

Срок наказания варьировался чрезвычайно широко – от дополнительного 1 года лишения свободы до расстрела. Это объясняет, почему на Соловках включили в расстрельный этап бесполезных для строительства нетрудоспособных и не имеющих рабочей специальности заключенных. Кто-то отказывался выполнять тяжелую работу из-за состояния здоровья, кто-то был стар, как депутат Мелик-Еганов (которому тогда было почти 60 лет), кто-то, возможно, имел не нужную в строительстве профессию (как молла или кондитер) и отказывался работать не по специальности…

В свою очередь, “троцкисты” обычно обвинялись в контрреволюционной агитации и создании подпольных организаций заключенных. Среди расстрелянных в Сандармохе таких было четверо: Аббасов М.А., Айвазов А.С., Саматоев Н.И., Степанов А.С.

Искушение обвинить их было тем сильнее, что двое последних перед арестом были членами Бакинского центра левой оппозиции, а Саматоев представлял там наиболее непримиримое крыло (децистов), которое не шло на компромиссы со сталинцами.

Отметим, что трое из расстрелянных: Али Алиев, Мадат Алиев, Григорий Орлов обвинялись в побеге (по статье 82 УК РСФСР). Однако даже в самые суровые времена за это полагалось не более 3 лет лишения свободы. Очевидно, что тройка обвинила их еще в чем-то, например, расценила побег как вид саботажа. Последний расстрел 27 ноября 1938 года коснулся 189 человек, включая 11 жителей Азербайджана.

К тому моменту, директивой СНК СССР и ЦК ВКП (б) с 16 ноября было “строжайше” запрещено “рассмотрение всех дел на тройках, в военных трибуналах и в Военной коллегии Верховного суда СССР, направленных на их рассмотрение в порядке особых приказов или в ином, упрощенном порядке”. Однако ничего не говорилось об уже вынесенных до 17 ноября решениях троек, и поэтому некоторые управления НКВД расстреливали приговоренных ранее на свой риск (или же с негласного разрешения наркома).

22 декабря глава НКВД Л.П.Берия дал телеграмму, в которой объявлял, что “все приговоры троек и других инстанций НКВД о ВМН, не приведенные в исполнение до 17 ноября, считаются утратившими силу, дела по этим приговорам подлежат доследованию и направлению по подсудности”.

Таким образом, даже с точки зрения сталинского “правосудия”, последние 11 расстрелянных были незаконно не только приговорены, но и расстреляны. Сандармох стал для мусаватистов и коммунистов, мулл и атеистов, дворян и крестьян мемориальным лесным кладбищем.