Правда о советском образовании в 20-х годах ХХ века

Сейчас принято вспоминать советское время добрым теплым словом. Прежде всего, говорят о бесплатном медицинском обслуживании, бесплатном и всеобщем образовании. Мол, когда пришли большевики, они темные безграмотные массы просто-таки повально сделали грамотными. А как было на самом деле?

Для начала о якобы полной безграмотности. Это – до сих пор один из самых распространенных лживых советских мифов о царской России. Чтобы понять, что это миф, достаточно сравнить уровень грамотности в 1917 и 1927 г. По летней переписи 1917 г., проведенной Временным правительством, 75% мужского населения европейской части России было грамотным.

Даже в XIX в. и ранее грамотность в русской деревне была выше, чем мы представляли себе и даже чем фиксировала официальная статистика тех лет. В частности, было множество крестьянских школ с учителями из грамотных крестьян или отставных солдат, которые не учитывались статистикой земств. Практически в половине крестьянских дворов был свой грамотей.

Немало крестьян имели свои библиотеки и выписывали различные журналы. Кроме того, хотя практически все старообрядцы были грамотны, они вплоть до начала XX в. отказывались сообщать властям подобные сведения о себе.

При Николае II в народное образование вкладывались огромные деньги. Первоначальное обучение было бесплатным по закону с самого начала его правления, а с 1908 г. оно сделалось обязательным. На 1918 г. планировалось ввести обязательное бесплатное среднее образование. В 1916 г. уже 80% призывников были грамотными. Грамотность росла очень быстро – в среднем на 2% в год, а после 1913 г. еще быстрее, так что примерно к 1926 г. можно было бы ожидать почти поголовной грамотности.

В 1914 г. в России было более ста вузов со 150 тысячами студентов (во Франции тогда же – около 40 тысяч). По сравнению с университетами Европы и США обучение было недорогим, а неимущие студенты освобождались от платы и получали стипендии. По количеству женщин, обучавшихся в вузах, Россия занимала первое место в Европе.

Политика большевиков в первые 10 лет советской власти привела к тяжелым последствиям в сфере как школьного, так и высшего образования и к катастрофическим последствиям по числу ИТР – их в 1926-1928 гг. было в три раза меньше, чем было к 1917 г.

Конечно, в последующие годы в СССР число студентов, ИТР и ученых быстро увеличивалось, но провал 1917-1927 гг. был просто катастрофическим. Очевидно, что многие проблемы и провалы (как провал первой пятилетки), и необходимость народу “рвать жилы” во всех сферах промышленности и экономики СССР – все это было связано также и с этим, с десятилетним провалом в школьном и высшем образовании и огромным дефицитом специалистов с высшим образованием в СССР к концу 20-х. Не говоря уже о других ошибках и преступлениях власти большевиков уже в сталинскую эпоху.

В 1927 г. на XV съезде ВКП(б) Крупская жаловалась, что грамотность призывников в этом году значительно уступала грамотности призыва 1917 г. И говорила она, что стыдно оттого, что за 10 лет советской власти грамотность в стране значительно убавилась.

В 1927 г. 25% учеников московских школ были второгодниками. Словарный запас школьников был очень беден, зато они могли похвастаться отличным знанием ненормативной лексики, блатного жаргона и новояза.

В 1926 г. из 90 письменных работ выпускников школ-семилеток знаки препинания, хоть и с ошибками, были лишь в 7% сочинений, в остальных их не было вообще. В 1925 г. из 54 тысяч выпускников школ в вузы поступили только 1700 человек, а из 20 тысяч выпускников школ-семилеток в техникумы зачислили всего 2%.

Что же привело к таким плачевным результатам? В 1918 г. была создана Единая трудовая школа взамен царских гимназий. Теперь все дети с 8 до 17 лет были обязаны учиться.

Школа состояла из двух ступеней – четырехлетнего начального образования и пятилетнего среднего. Через пять лет устав ЕТШ скорректировали: теперь при нехватке мест преимущество отдавали детям рабочих, а в школу второй ступени и вовсе могли поступить только они. У детей же лишенцев вообще не было возможности получить хоть какое-то образование. В лучшем случае им просто не выдавали аттестат.

В школах устроили настоящие чистки – государство требовало увеличить процент рабоче-крестьянского населения среди тех, кто учится. Но из-за нехватки мест единственным выходом было исключать тех, кто не попадал в эту категорию. Советское правительство по традиции осудило “перегибы на местах” и в 1930 г. постановило восстановить исключенных.

Школ, между тем, категорически не хватало. В 1922 г. начальное образование могла получить только половина детей, а среднее – всего 5-6%.

Одновременно государство постепенно снижало финансирование школ, в некоторых регионах родители сами оплачивали обучение. В 1923 г. платное обучение было введено по всей стране. При зарплате до 40 рублей за учебу нужно было отдавать 5 рублей в полугодие, при зарплате больше 125 рублей – уже 30 рублей. Представители непролетарских профессий (торговцы, священники, владельцы предприятий) платили за учебу 50-100 рублей в полугодие.

Крестьяне неохотно давали деньги на обучение детей и не считали нужным учить их дольше двух лет, ведь даже 10-летний ребенок уже активно помогал по хозяйству и работал. Поэтому в крестьянских школах из 40 первоклассников до четвертого класса доходили всего три-четыре школьника.

В 1920 г. на 60 учеников в среднем приходился один карандаш, перо – на 22 ученика, чернильница – на сто. Чернил не было почти нигде, и ученики сами делали их из черники или свеклы. Писали на полях газет, а для изучения алфавита вырезали заглавные буквы из старых журналов.

Надежда Крупская писала о деревенских школах: “Перед нами разваливающиеся здания, нетопленные классы; окна, заколоченные досками вместо стекол; дети, жмущиеся друг к другу… За отсутствием досок учитель пишет на стене; за отсутствием лавок дети сидят на полу”.

Мальчики и девочки теперь учились вместе, образование стало светским и тесно связанным с производством. Совместное обучение сильно повлияло на поведение детей. Объединение мужских и женских классов происходило во всех школах и классах одновременно, без оглядки на возраст и без необходимой психологической подготовки.

У подростков, которые не привыкли с детства к сверстникам другого пола, возникал повышенный интерес к вопросам секса и отношений. При этом в то время романтические чувства и ухаживания осуждали, девочка считалась товарищем, а любовь – исключительно физическим актом.

Настоящей проблемой совместное обучение стало для школ-интернатов: там не считалось чем-то необычным жить половой жизнью с 10-11 лет. И мальчики часто использовали шантаж и угрозы, чтобы добиться физической близости.

Положение учителя в советской школе в 20-х гг. было незавидным. Мало того, что ученики презрительно именовали их “шкрабами” (от “школьный работник”) и почти не признавали учительский авторитет и даже могли уволить (по решению школьных органов самоуправления, обладавших значительной властью), так еще и зарплаты учителей были одними из самых низких в стране.

В 1925 г. высококвалифицированный учитель зарабатывал в месяц 45 рублей, а школьный дворник – 70 рублей. Многие попросту голодали и брались за любую возможную работу. Среди учителей, как и среди учеников, проводились чистки: нелояльных советской власти снимали с работы или переводили в отдаленные регионы.

На учебную программу свой отпечаток накладывала идеология. Все учебники проходили предварительную цензуру Главлита, а из дореволюционной программы по литературе исчезли десятки имен. Произведения Лескова, Фонвизина, Толстого, Тургенева, Достоевского оказались под запретом, зато подробно теперь рассказывали о пролетарских писателях: Максиме Горьком, Демьяне Бедном, Александре Безыменском.

Были запрещены многие сказки: “Конька-горбунка” назвали порнографическим, а Корней Чуковский, по мнению Крупской, писал “буржуазную муть”.

В школах появились уроки политграмоты и обществоведения. По факту эти предметы не особо отличались друг от друга: пересказ всемирной и российской истории с точки зрения советской идеологии. Преподаватели обществоведения иногда даже не числились в штате школы и были попросту коммунистическими агитаторами.

В 1928 г. в школах ввели обязательный антирелигиозный час. Затем антирелигиозные мотивы стали появляться в учебниках. Вот пример задачи из учебника по математике для второго класса: “29 ребят нашего класса записались в кружок Юных безбожников. А всего в группе 42 человека. Сколько еще ребят не состоит в этом кружке? Есть ли в вашей школе ячейка Юных безбожников? Сколько там ребят от каждой группы? Сделайте диаграмму членов ячейки Юных безбожников”.

Школьники 20-х гг. испытали на себе много учебных экспериментов. Первой попыткой кардинально изменить процесс обучения стало введение “комплексного метода”. Традиционные предметы отменялись, вместо них вводились комплексные темы и объяснительное чтение. Темы были посвящены новой советской реальности: “Осенние работы в деревне”, “СССР и мир”. Каждый преподаватель раскрывал тему с точки зрения своего предмета. На практике преподавание было хаотичным – ни ученики, ни учителя не понимали, что делать с новым учебным планом.

Другим новшеством было обучение по методу Дальтон-плана, подсмотренное у американцев. По этой системе каждый ученик сам выбирал предметы и объем изучаемого материала, а аттестация велась по проектному методу. Учителя больше не вели традиционные уроки, а лишь консультировали учеников по проектам. Как и комплексный метод, Дальтон-план не был успешен в советских школах, и вскоре его свернули.

У большинства школьников в 20-е гг. не было дома нормальных условий для учебы и выполнения домашнего задания. В 1927 г. на человека в среднем приходилось 4 кв.м жилой площади, больше половины детей делили кровать с взрослыми, и об отдельном месте для занятий речи не шло. Много времени тратили школьники и на помощь по хозяйству родителям.

Когда все-таки появлялось свободное время, дети шатались по улицам, играли в футбол или ходили в кино. Кино было любимым занятием, в кинотеатры ходили в среднем раз в неделю, а иногда просиживали по три сеанса подряд. Больше всего школьники любили приключенческие фильмы и кино про богатых, а вот истории из жизни трудящихся не были популярны.

Дети с раннего возраста начинали пить и курить, часто под влиянием родителей. По исследованию 1928 г., 79% школьников регулярно выпивали по выходным и праздникам.

Из-за плохого преподавания, недостатка учебных пособий и канцелярии, пропаганды и упора на общественную работу, школьники часто не получали в школе даже необходимый минимум знаний.

После десятилетия экспериментов в 1931 г. правительство решило ввести в школе формальный порядок и строгую дисциплину. Педагог наделялся беспрекословным авторитетом, а в основе учебы было заучивание, а не дискуссия с учителем. Сменился политический курс, и государству теперь была нужна молодежь другого склада – дисциплинированная и покорная.

Только после Великой Отечественной большевики смогли побороть массовую неграмотность, которую сами же развели после октября 1917 г.