Первые армяно-азербайджанские столкновения

Советская и мировая историография отмечала, что основным “виновником” армяно-азербайджанских столкновений в Российской империи являлись царские власти. Однако анализ появляющихся в открытых источниках материалов свидетельствует о несколько иных “направляющих” событиях 1905 г. в целом по России.

Как усматривается, армяно-азербайджанское противостояние 1905 г. делится на два этапа: февраль и август-сентябрь. Если на первом роль царизма в провоцировании бойни просматривается отчетливо, то подоплека второго периода имеет значительно иной подтекст, геополитический. Естественно, в рамках одной статьи эти аспекты возможно рассмотреть лишь контурно.

Баку. Февраль 1905 г.

Слишком рьяное исполнение лидерами “армянского движения” “внешних” решений об ослаблении России подвело царские власти к инициированию в начале 1905 г. армяно-азербайджанских столкновений. Как указывал доктор медицины Э.В.Эриксон, “в нынешнем злополучном для России году вспыхнула между ними …вражда в Бакинской, Елизаветпольской и Эриванской губерниях, и начались резня и перестрелка с сотнями человеческих жертв с той и другой стороны”. Московская газета “Русское слово” констатировала, что в Баку “происходит форменная война: поминутно раздаются выстрелы; убитые и раненые насчитываются сотнями”.

Понимание инициирования происходившего со стороны царизма имело место уже с самого начала. Член Русского Нацсовета в Баку в 1918-1919 гг. Б.Байков отмечал:“Будучи свидетелем этих столкновений, могу сказать с полной уверенностью, что они были инспирированы русской правительственной властью”.

Почти все исследования на данную тему определяют события как резню, причем, с оттенком гибели большего числа армян. Реально же все выглядит совершенно по-другому. 5 февраля 1905 г. был убит житель бакинского с.Сабунчи Агарза Бабаев.

Параллельно, как отмечает сотрудник Российского независимого центра национальных объединений и межнационального сотрудничества П.Шехтман, “с промыслов вызвали телеграммой знаменитого фидаина Никола Думана. Одновременно действовали группы под командой Вардана Ханасори, Мурада Себастаци, Амазаспа”.

Согласно данным Института по правам человека НАН Азербайджана: “9 февраля…после совершенных массовых убийств преступники собрались в домах состоятельных армян (Балабека Лалаева, Артема Бабаянца, Исая Тер-Осипова и др.) и с окон и крыш зданий открыли огонь по улицам города, забрасывая их бомбами, гранатами”.

В свою очередь, русский публицист А.Шмаков писал: “Армянские священники…во главе же военных отрядов… шли с винтовкой и патронами, лично распоряжаясь избиением татарского населения”.

Никаких мер для предотвращения или локализации столкновений власти не предпринимали.

Очевидец событий азербайджанец Аббас Айвазов рассказывал: “Мне пришлось оказывать содействие тогда в спасении вещей грузину Лолуа…я призвал человек 10 солдат… солдаты отвечали: “не приказано нам разгонять”…войска вообще бездействовали…стояли и смотрели только на то, что происходило… Полицейских я вовсе не видел”.

Деятельность силовых структур в вышеуказанном ключе однозначно свидетельствует о санкционированности столкновений, перекинувшихся из Баку в районы Азербайджана.

П.Шехтман приводит данные, что “после бакинских кровавых событий армяне начали в Эриванской губернии убивать поодиночке в глухих местностях татар (азербайджанцев),.. Враждебные чувства их к мусульманам дошли до того, что они стали в Нахичеванском уезде открыто убивать мусульман… Подверглось разгрому… с.Карабулах. Ваган Папазян… с 50 бойцами ночью окружил село, и утром армяне открыли убийственный огонь с окрестных высот. Татары, с криками метавшиеся по улицам, были безжалостно перебиты. Армяне вошли в заваленное трупами село и начали поджигать дома”.

Такого рода действия армянской стороны свидетельствуют о наличии вооружения у армянской стороны. “Армяне… были прекрасно вооружены и снабжены… кроме своей вооруженной милиции располагали двумя собственными эскадронами регулярной кавалерии-около 300 человек и двумя батальонами пехоты – около 800 человек… у татар не было “Дашнакцутюна”, и защищались они беспорядочно… Татарские отряды представляли дурно и чем попало вооруженные толпы” (А.Шмаков).

Следовательно, к событиям “армянское движение” подошло готовым в вооруженном плане. Данный факт нередко объясняется таким образом, что “Дашнакцутюн”… получала огромные деньги на борьбу с мусульманами от добровольных и вынуждаемых жертвователей армян. Эти пожертвования стали особенно щедрыми после начала настоящей гражданской войны между армянами и татарами на Кавказе в 1905 г.” (П.Крусанов – российский историк).

Однако прежде всего следует иметь в виду принятые незадолго до начала столкновений инициированным извне в 1904 г. в Париже совещанием российских оппозиционных партий решения, вслед за которым “Дашнакцутюн” перешел к этапу “вооруженной борьбы с самодержавием” (т.е. источник вооружения армян находился в иной “стороне”). Конечно же, не все армянское население поддерживало дашнаков, да и не было однозначно настроено антиазербайджански. Но лидеры “движения” инспирировали “националистический угар” и у “лояльных” армян.

В.Маевский пишет: “Могу свидетельствовать, что на поприще этого пролития армянской крови тайные армянские организации (служившие идее создания возможно большей смуты, на возможно большем пространстве), проявили столько бесчеловечности и жестокосердия по отношению своих же братьев-армян, что приходилось прямо сомневаться в существовании у них каких бы то ни было человеческих чувств вообще”.

Естественно, что антиармянские акции самих же дашнаков преподносились как действия азербайджанской стороны. На таком фоне завершился первый этап столкновений, политическим пострезультатом которых стало восстановление Кавказского наместничества, возглавленного И. Воронцовым-Дашковым.

Между февралем и августом 1905 г.

Подоплека второго этапа армяно-азербайджанского противостояния имела совершенно иной оттенок. Имеющиеся в открытых источниках разрозненные материалы не позволяют четко проследить весь ход событий от и до, однако, подойти к определенным предположениям вполне возможно. В 1883 г. завершилось строительство ж/д из Баку в Батум, что дало России возможность экспортировать абшеронскую нефть. В том же году “заработал” морской маршрут Одесса-Владивосток.

Постепенно бакинский керосин стал вывозиться во все регионы мира, и российская нефтяная промышленность стала реальным конкурентом господствовавшей на мировом “нефтяном поле” рокфеллеровской Standard оil. Неоднократные попытки Рокфеллера “войти” на Абшерон заканчивались безрезультатно, что привело к началу “экономической войны” между США, Англией и Россией. Тем более что завершались строительство Великого Сибирского пути, соединяющего Дальний Восток с Россией и с Европой, и прокладка КВЖД.

И на фоне становления России как крупнейшей мировой нефтяной державы в империи инициируется революционное движение, усилившееся в 1903-1905 гг. В этот же период Петербург оказывается втянутым в русско-японскую войну. Не случайно именно кадровому сотруднику разведки японского Генштаба М.Акаси, установившему плотный контакт с рядом российских революционных лидеров, принадлежит “первенство” в организации “саммитов” оппозиционных самодержавию сил. Естественно, что за Японией стояли интересы Запада, прежде всего, политико-нефтяного “оттенка”.

Весной 1905 г. военное ведомство Японии приняло решение ассигновать на нужды вооруженного восстания в России миллион иен. Однако вопрос о восстании внешние “управленцы” планировали “легализовать” посредством его озвучивания российской оппозицией.

Именно под этим углом зрения можно рассматривать итоги второй конференции российских революционных партий (Женева, апрель 1905 г.), определившей сроки восстания. Как писал в своем отчете М.Акаси, “большое восстание должно начаться в июне, и оппозиция предпринимает все новые и новые усилия для приобретения оружия и взрывчатых веществ”.

Начальными пунктами готовившихся выступлений были определены Петербург и Кавказ, в связи с чем западными “кураторами” особая роль отводилась “Дашнакцутюну”, принявшему активное участие в работе “саммита”.

Следует заметить, что почти в “женевские” сроки большевики провели в Лондоне свой съезд, на котором была принята резолюция “О вооруженном восстании”. Тем самым вопрос был поставлен на повестку дня всеми революционными организациями России, хотя Ленин планировал “дождаться возвращения войск с театра русско-японской войны, а также роста крестьянских волнений и нанести удар весной 1906 г.”.

Но управленцы не ждали “согласия” В.Ленина и начали предпринимать реальные усилия по вооружению российских революционеров.

Подтверждает “западный след” в “японском” спонсировании российского вооруженного восстания Борис Савинков (в 1904 г. заместитель террористической “Боевой организации эсеров”): “Член финской партии… Жонни Циллиакус сообщил ЦК (эсеров), что через него поступило на русскую революцию пожертвование от американских миллионеров в размере миллиона франков, причем американцы ставят условием, чтобы деньги эти, во-первых, пошли на вооружение народа и, во-вторых, были распределены между всеми революционными партиями без различия: На американские деньги решено было снарядить нагруженный оружием корабль, который должен был доставить свой груз революционным партиям”.

Следовательно, свою “долю” (денег и вооружения) получали и дашнаки. Тот же Б.Савинков отмечал, что в число главных задач входило “приготовить квартиры для складов оружия в Петербурге, изыскать возможность приобретения оружия в России, получить от армян, членов партии “Дашнакцутюн”, транспорт бомб, нам ими уступленный”.

Таким образом, вышеизложенные факты отчетливо свидетельствуют об инициировании обострения ситуации в России в 1905 г., в т.ч. и в Азербайджане, извне. Свидетельством не “властного следа” августовских беспорядков в Баку является также следующее. Во-первых, было восстановлено Кавказское наместничество, что позволяло властям оперативно реагировать на возможные события. Во-вторых, царская администрация локализовала противостояние между рабочими и “финансовым капиталом”.

На основе подписанного “Колдоговора” нефтяников финансовые уступки нефтепромышленников составляли 150 тыс.руб. в месяц. В-третьих, российские власти смягчили свой антиармянский настрой на Кавказе. 1 августа 1905 г. Николай II подписал указ о возвращении армянской церкви конфискованного имущества; одновременно разрешалось вновь открыть армянские национальные школы.

Анализ вышеизложенных фактов позволяет прийти к выводу о незаинтересованности Петербурга в инициировании августовских беспорядков в Баку, а проармянские шаги властей свидетельствуют, что основной “дестабилизационный фактор” на Кавказе был известен российским силовым структурам. Тем не менее именно “Дашнакцутюн” оказался одним из проводников Запада по реализации ставившихся задач для ослабления России. А в качестве начального шага для обострения ситуации в нефтяном Баку дашнаки использовали межнациональный фактор. Именно от этого следует отталкиваться при оценке того, что произошло в Баку в августе-сентябре 1905 г.

Второй этап армяно-азербайджанских столкновений

Официальное Российское телеграфное агентство сообщало в те дни: “16 августа в Шуше армяне внезапно напали на мусульман, живущих и торгующих в армянской части города, и всех их вырезали. Армяне подожгли затем целый поселок в 40 домов у Эриванских ворот… Мусульмане, в числе 100 человек, имея во главе бывшего владетельного хана и председателя комитета по умиротворению Джеванширского уезда, прошли в армянскую часть, чтобы успокоить население, но армяне, напав на них, ранили многих, а остальных взяли в плен”.

Все дороги в Шушу были перерезаны, и азербайджанцы остались без связи с внешним миром. Вполне естественно, что указанная информация дошла до Баку. Однако И.Воронцов-Дашков отказался принять в Тифлисе делегацию в составе шейх-уль-ислама, муфтия и др., фактически санкционировав дальнейшее нагнетание обстановки.

К этому времени Баку стал “бурлить” до такой степени, что даже небольшой инцидент мог привести к кровопролитию. Естественно, повод не заставил себя ждать. Как обычно случается во время межнациональных столкновений, на первый взгляд, все произошло довольно случайно, хотя дальнейший ход молниеносно развернувшихся событий однозначно свидетельствует о готовности армянской стороны к факту армяно-азербайджанского противостояния.

В середине августа в Баку забастовали водители-армяне конок, места которых заняли солдаты. 20 августа трое армян обстреляли конку, в результате чего погиб солдат-кучер и азербайджанские пассажиры. Почти одновременно послышался колокольный звон с армянской церкви, явившийся как бы сигналом к кровопролитию. Лавочники-армяне открыли стрельбу в городе. Появились первые жертвы.

Московская газета “Русское слово” лаконично сообщила: “20 августа в Баку началась стрельба между татарами и армянами; есть убитые”. Загорелись нефтепромыслы. Город оказался во власти стихии и огня.

Та же “Русское слово” констатировала: “Вся площадь Балаханы, Сабунчи, Романинская выгорели, Бибиэйбат весь горит. Большой пожар в самом городе Баку… Пожары начались по отдельным местам, очевидно, от поджогов”.

А вот свидетельство члена городской управы г.Одессы П.Котляревского: “26 авг.: В Баку и его окрестностях…все нефтяные промыслы и склады сожжены. Нефти нет, и топливо для фабрик страшно вздорожало… война внутренняя в полном разгаре… 31 авг.:На Кавказе…сожжена вся нефть, нечем топить фабрики”.

Итогом пожаров явилась почти полная ликвидация бакинских нефтепромыслов: было уничтожено 3/4 промыслового имущества, сгорело 57% всех производительных скважин, 61% бурившихся и углублявшихся. Общий размер убытков достиг 40 млн. руб. Экспорт нефтепродуктов из России упал с 119,2 миллиона пудов в 1904 г. до 51,44 миллиона в 1905 г. На этом фоне “Стандард ойл” вернула себе утерянные рынки. Таким образом, основным пострезультатом августовских столкновений явился невосполнимый ущерб нефтяной промышленности России.

Как писала по горячим следам газета “Русь”: “Беспорядки зрели исподволь, создалось разбойничье гнездо, которое поджигало промыслы… Нефть горит – горят миллионы. В казну ежегодно от бакинских промыслов поступало 100 млн. рублей”.

В связи с вышеизложенным возникают вопросы: каким образом межэтнические столкновения перешли в плоскость поджога нефтяных вышек? И кем это было осуществлено? В контексте этих вопросов выдвигаются различные версии, из которых наименее правдоподобной представляется определение “пожарной атаки” на нефтепромыслы “всего лишь” следствием межнациональных столкновений. Вполне естественно, что “обвинения” в происшедшем “могут пасть” на азербайджанскую сторону. Однако в тот период азербайджанская интеллигенция шла к совершенно иным целям.

Так, 17 августа было проведено первое совещание по организации земских учреждений в Бакинской губернии. Собрание назначило проведение уездных совещаний на 28 августа, а 19 августа гласные Бакинской городской думы наметили представителей на губернское совещание (9-13 сентября), утвердить которых предстояло 22 августа. Т.е. задачи, решавшиеся азербайджанской стороной на этом этапе, никоим образом не преследовали создания дестабилизационной ситуации в Баку. Не располагала никакими силами для столь активной акции и организация “Гуммет”.

Однако в контексте указанных выше шагов Запада по использованию “Дашнакцутюна” в качестве одной из сил по ослаблению России изнутри роль дашнаков в происшедшем не может не просматриваться. Естественно, “армянское движение” не было столь мощной силой, способной просчитать весь ход событий самостоятельно. Но, как один из “проводников”, “Дашнакцутюн” вполне мог справиться с заданием инициировать беспорядки, что, как представляется, партия успешно осуществила, начав антиазербайджанские акции в Шуше, а позже инспирировав стрельбу в Баку. Правда, в таком случае возникает следующий вопрос: каким образом противостояние приняло “пожарное” направление?

И вот тут появляется “фантастическая”, на первый взгляд, версия о сознательном “переводе стрелок” от атаки по национальному признаку к пожарам на нефтяных вышках. Так, ряд экспертов обращают внимание на резко увеличившееся в августе 1905 г. “представительство” в Баку рабочих-персов. Очевидец событий А.Айвазов отмечал, что в этот августовский период “было много каких-то пришельцев, по-видимому, из селений и Персии”. Но ведь наличие персов, пусть даже и специально присланных в Баку, не означало, что они сразу же начнут активничать.

Но повод появился сразу же: “ночью 22 августа армяне со стороны дворов проникли в лавки, принадлежащие иранским мусульманам, и разграбили их” (М.С.Ордубады). И вот здесь “пришлый” “персидский фактор”, как представляется, мог сыграть “свою” роль в дестабилизации ситуации в качестве “исполнителя” ответных антиармянских мер. А при грамотном управлении возникших столкновений направить озлобленных людей на нефтепромыслы не составляло труда. Тем более, бросив клич в массы армян и азербайджанцев, кому по национальному признаку принадлежат нефтепромыслы. Поэтому горели все площади, а “под шумок” и “объекты” Нобеля и Ротшильда.

Однако, очевидно, что сами по себе даже несколько “партий-проводников” ничего не смогли бы предпринять в вышеуказанном ключе. Аналогичные “проводники” должны были быть на местах и в центре. И вот тут вновь возникает вопрос. А что же наместник Кавказа? Представляется, что роль И.Воронцова-Дашкова, являвшегося к тому же главнокомандующим войсками Кавказского военного округа, в этих событиях изучена далеко не полностью.

Чем он занимался в те дни, имея неограниченные полномочия на Кавказе? Мягко говоря, странным выглядит тот факт, что февральские армяно-азербайджанские столкновения в Баку “ограничились” “исключительно” войной “друг против друга”, а августовские беспорядки, проходившие при нахождении “у власти” в регионе с мая 1905 г. И.Воронцова-Дашкова, беспрепятственно затронули основу экономики России? В этой связи вспоминается и о том, что И.Воронцов-Дашков имел самое непосредственное отношение к созданию т.н. “Безобразовской клики”, чьи действия подталкивали Россию к абсолютно ненужной ей русско-японской войне.

Как бы то ни было, политика российских властей, направленная на переселение армян Ирана и Османской империи на Юж.Кавказ как средство укрепления христианского элемента на стыке с мусульманским Востоком, привела в конечном итоге к совершенно иному результату. Именно действия армянской стороны в угоду Западу подвели в 1905 г. российскую экономику к плачевным результатам.

В то же время лидеры “армянского движения” начали успешно формировать общественное мнение России и Запада по отношению к происшедшим в Кавказском регионе событиям в антиазербайджанском духе. Как отмечалось в московской газете “Русское слово” от 25 марта 1906 г., “русские армяно-григорианские комитеты вырабатывают в настоящее время для предоставления будущей конференции в Гааге замечательные памятные записки о последних событиях в некоторых местностях России”.

Какие это могли быть записки, можно судить по одному из жандармских донесений: “Армяне как народ, знающий способы приемов революционной борьбы, хотя и являлись нападающей на мусульман стороной, но ловко маскировали это и свою враждебность к правительству, убеждая агентов его, что все это есть результат проявления панисламизма, проникшего в край из сопрелегающих мусульманских государств, в этом же духе появились статьи и в армянской прессе”.

Т.е. реальная роль “Дашнакцутюна” в событиях 1905 г., направленная на ослабление изнутри России в интересах Запада, начала затушевываться изначально.