О плясках в древнем Азербайджане и шамахинских танцовщицах

Интересно, как человечество обходилось бы без музыки. Испокон веков в песнях и плясках люди выражали и радость и горе, любовь и ненависть. Пляски были атрибутом религиозных воззрений. Они были неразрывно связаны и с магией – одним из актов богослужения.

Древние мужчины черпали сюжеты для танцев из сцен охоты и войны, а их жены, оставаясь дома, исполняли ритуальные танцы, подражающие битве. Таким образом, они пытались придать силы и храбрости своим ушедшим в бой мужьям.

Танец – одна из разновидностей народного творчества. История танца в Азербайджане исчисляется тысячелетиями. Об этом убедительно свидетельствуют изображения яллы на скалах Гобустана. Переходя из поколения в поколение, старинные народные танцы пользовались большой любовью в народе.

По своему тематическому и эмоциональному содержанию, азербайджанские народные танцы весьма разнообразны. В трудовых, героических и обрядовых танцах народ выражал свои думы и чаяния. Весьма своеобразны и такие танцевальные инструментальные мелодии как “Семени”, “Новрузу”, “Тураджи”, “Джейраны”.

И.Шопен, побывавший в Азербайджане в 20-30 гг. XIX в., в работе “Исторический памятник”, которая была издана в 1852 г. в Санкт-Петербурге, так описывает танец “Мирзаи”: [азербайджанки обычно пляшут] попарно, имея в руках кастаньеты, которыми производят удары, то быстрые то медленные; иногда звуки вовсе не умолкают, и пляшущие остаются как будто неподвижно; вдруг, при ускоренном дребезжании кастаньетой с судорожным движением всего тела и будто в наступлении они бросаются вперед, но один шаг – и обращаются в тихих нимф.”

По мнению авторов XIX в., наряд танцующих азербайджанок отличался оригинальностью и неповторимостью. Этот наряд состоял из парчовой кофты, котора застегивалась в талии и красной шелковой рубашки с разрезом. Шаровары заменяли юбку. Густые черные волосы, разбросанные кудрями по плечам, завершали своеобразный наряд танцующих.

В прошлом широко был распространен сидячий танец “Гювенг”. В начале пляски две пары, поджав под себя ноги, садились одна напротив другой на довольно большом расстоянии друг от друга и под такт музыки начинали придавать своему стану разные положения, прищелкивая пальцами. На следующем этапе испольнительницы, не вставая, продвигались вперед, танцуя лицом к лицу на очень близком расстоянии.

Своей оригинальностью отличались и городские танцы. Тут стоит отметить город Шемаху – который всегда славился своими мастерами народного искусства – музыкантами и певцами.

Во времена расвета этого города, здесь шла оживленная торговля с участием купцов из многих стран. Город также славилс своими шелковыми тканями и ювелирными изделиями. Достаточно упомянуть тот факт, что в первой половине XIX в. здесь существовало более 40 отраслей ремесла. Многие золотых дел мастера из Шамахи работали даже и в Баку.

Шамаха всегда привлекала многих западноевропейских и восточных путешественников, которые оставили интересные сведени об этом городе.

Среди них особенно стоит отметить известного русского художника XIX в. Г.Г.Гагарина (1810-1893) – живописца, литографа и архитектора. На Кавказе он находился в 40-50х годах XIX в., участвовал в военных действиях против горцев в Чечне, но также успел запечатлеть многие стороны быта народов Кавказа.

В частности, Гагарину принадлежат рисунки шамахинских танцовщиц, которых, по всей видимости, он рисовал с натуры в доме мецената Махмудбека в начале 40-х годов XIX в. Среди них выделются “Женщина из Шамахи”, “Шамахинские баядерки”, “Танцовщица Ниса”.

“Ниса на картине Гагарина представляет собой типичный образ восточной женщины: брови ее были поожи на два великолепных свода, под которыми блестели восхитительные глаза. Густые пряди роскошных черных волос выбивались из под бархатной шапки. Сотни монист украшали шапочку и ниспадали каскадами по волосам, осыпая плечи грудь золотым дождем. На ней был шитый золотом жакет (архалук – авт.) из красного бархата, блинное газовое (газ – тонка, прозрачная ткань- авт.) покрывало и атласное платье.”

В ноябре 1858 г. в гостях у упомянутого Махмудбека находился знаменитый французский писатель Александр Дюма. Писатель так описывает эту встречу в своей книге: “Вечер был назначен на 8 часов. Мы явились к Махмудбеку. Дом его – одно из тех очаровательных зданий, какие я видел от Дербента до Тифлиса. Мы вошли в залу, полностью убранную в восточном духе. Ее простые, но богатые украшения невозможно описать. Все гости сидели на атласных подушках с золотыми цветами, покрытых тюлевыми наволочками, что придавало самим ярким краскам чрезвычайную опрятность и нежность. В глубине, во всю длинуогромного окна, сидели три танцовщицы и пять музыкантов. Красота одной из танцовщиц могла сравниться лишь с чрезмерной красотою осенних цветов.”

Следует отметить, что в русской и зарубежной литературе XIX в. шамахинские танцовщицы неудачно назывались баядерками или баядерами. Баядерами (от порт. Bailadera – танцовщица) европейцы называли индийских танцовщиц и певиц – служительниц культа при храмах, которые жили при храмах, где обучались танцам и пению. Нередко на Западе баядерками назывались и танцовщицы.

Шамахинские танцовщицы по образу жизни коренным образом отличались от таких танцовщиц. Они никогда не выступали на улицах, всегда блюли достоинство и пользовались большим уважением среди горожан.