Мирза Александр Казем-Бек: ученый, основатель школы русских востоковедов

Азербайджанская земля дала миру много выдающихся личностей, об одних мы помним, о других незаслуженно почти забыли.

К таким незаслуженно забытым, о которых помнят лишь специалисты и просто интеллигентные люди, интересующиеся своей историей, а должны бы помнить и знать все без исключения, относится Александр Казем-Бек (1802-1870) (Мирза Мухаммед Али Казым бей) — выдающийся ученый-востоковед, первый декан факультета восточных языков Петербургского университета, основатель школы русских востоковедов и поистине патриарх ориентализма в России.

Казем-Бек был одним из тех, кто поставил изучение Востока в России на научные, академические рельсы, вывел российскую науку о Востоке на уровень, не уступающий европейскому, а подчас и превосходящий, создал научную школу. Его преклонение перед наукой не имело границ, и ради служения ей он оказался готовым на многое. Для современников и потомков имя Александра Казем-Бека — символ всепоглощающей страсти к знанию.

Азербайджанец по происхождению, Казем-Бек «соединял в себе европейскую ученость с ученостью восточной» (по словам академика А.Кононова). Он в совершенстве говорил и писал на азербайджанском, русском, турецком, арабском, персидском, татарском, английском, французском, владел также немецким и древнееврейским языками.

Блестящее образование, природная одаренность, широкий кругозор позволили ученому с равным успехом заниматься и переводами, и исследованиями, лингвистическими и поэтическими сюжетами, описанием рукописей и мусульманским законоведением.

Научное наследие Казем-Бека огромно и разнообразно. До сих пор сохраняют свое значение для науки труды ученого в области тюркологии, истории и религиоведения Ирана. Велики заслуги Казем-Бека, который «обладал темпераментом инициатора и руководителя», в становлении университетского востоковедения в Петербурге, в поощрении талантливых студентов и молодых ученых.

Он происходил из знатного азербайджанского рода, поселившегося в Дербенте во времена Надир Шаха. Дед его был министром финансов и попечителем народного продовольствия при Фетали-хане Кубинском и по своей должности носил титул назира, управлял финансами.

После смерти Фетали-хана отец Казем-Бека, Гаджи Касым бек, предпочитавший духовную жизнь ученого богослова, отправился в святые для всех мусульман места — Мекку и Медину. В 1801 г. он женился в Реште на дочери губернатора Мир-Багир Хана. Через год у них родился сын, которого назвали Мухаммед Али.

К 1801 г. Дербентское и Кубинское ханства стали приграничными владениями России, и Гаджи Касым бек решил вернуться с семьей в Дербент. Ему предложили почетную должность главного кади, т.е. судьи по гражданским и уголовным делам, впоследствии он был назначен на должность шейх уль-ислама.

Азербайджанский, татарский и персидский языки Казем-Бек изучил еще в семье и владел ими, как родными. В 17 лет он написал по-арабски свой первый труд: «Опыт грамматики арабского языка», в 18 — шарады «Муамма ва Лугаз» на арабском и персидском языках. За образованность его стали называть Мирзой Мухаммед Али беком.

Причиной успехов были не только недюжинные способности. В отличие от многих своих сверстников, юноша обладал редкостной усидчивостью и той неподдельной страстью к знаниям, которая делает человека подлинным ученым. Отец гордился им и был уверен, что сын достигнет больших высот мусульманской учености, предполагал отправить его для усовершенствования в «мусульманских» науках в Персию и Аравию. Он ошибся только в одном — образованности сына были тесны рамки ислама, он стал знаменитым российским ученым, слава которого перешагнула границы империи.

Но царским властям на Кавказе, которые олицетворял наместник царя Ермолов, не нужны были талантливые и образованные люди среди мусульман. В 1820 г. царское правительство заподозрило Гаджи Касым бека по наветам его врагов в измене России в пользу Персии (его жена, мать Казем-Бека, была персиянкой). Отец был смещен с должности шейх уль-ислама, предан суду и сослан на поселение в Астрахань. Уплывая на пароходе, он сказал провожавшему его сыну: «Береги себя. Такой день может настать и для тебя». И оказался провидцем.

Еще юношей Казем-Бек познакомился в Дербенте с шотландскими христианскими миссионерами, знакомыми его отца. Как писал впоследствии сам ученый, он участвовал в беседах с ними, вел многословные споры, пытаясь внушить им «истину ислама и вывести их из заблуждения».

Стремясь понять сущность христианства, Казем-Бек начал изучать еврейский и английский языки. В 1821 г. он прибыл в Астрахань на свидание с опальным отцом, надеясь оттуда все же попасть в страны Востока и завершить свое образование. Однако здесь ему предстояло вновь встретиться с миссионерами и «пуститься вновь в состязания с ними». После продолжительной внутренней борьбы Казем-Бек, еще недавно фанатичный мусульманин, отошел от ислама и принял христианство пресвитерианского толка, получив имя Александр.

С тех пор ученый везде называл себя новым христианским именем и подписывался как «Мирза Александр Казем-Бек». Этот крайне необычный поступок для мусульманина повлек разрыв с родителями и презрение единоверцев. Правда, есть информация, что потрясенному и разгневанному его решением отцу Казем-Бек заявил: «Я все равно остаюсь мусульманином».

Став в глазах мусульман вероотступником, Казем-Бек был вынужден поселиться у миссионеров в Астрахани, помогая им в переводах священных книг на восточные языки. За годы жизни у миссионеров Казем-Бек изучил европейские науки и в совершенстве овладел европейскими языками.

В 1825 г. ему было предложено посетить Англию с целью завершения образования. Однако царское правительство не дало разрешения на эту поездку. А.Ермолов, которому как главнокомандующему на Кавказе была подчинена и Астраханская губерния, опасаясь, что молодой Казем-Бек станет работать против России в качестве английского агента, сделал все возможное, чтобы удалить его из Астрахани. Казем-Беку было предоставлено место переводчика в МИД.

Но это назначение было вскоре отменено: императорским указом Казем-Бек был назначен с 25 августа 1825 г. на должность учителя татарского языка в Омское Азиатское училище (по другим данным — Омский кадетский корпус). Фактически это означало ссылку. Отец оказался прав — тяжелый день разлуки наступил и для сына.

Но порой судьба оказывается благосклонной к таланту, особенно к такому, который готов на все ради высокой цели. Для Казем-Бека такой всепоглощающей страстью стала любовь к востоковедению, а если брать шире, то к науке в целом. В начале 1826 г. по дороге в Омск он, заболев, останавливается в Казани, где знакомится с ректором Казанского университета профессором Карлом Фуксом. Так начался его путь в науку.

Фукс предложил молодому преподавателю, не имевшему университетского диплома, остаться в Казани и вести занятия в 1-й Казанской гимназии по арабскому и персидскому языкам. Казем-Бек согласился и, по отзывам современников, преподавал «с особенным усердием без всякого возмездия за труды его». Чтобы занять должность лектора (старшего преподавателя), ему пришлось выдержать испытание, которое устроило ему отделение словесных наук Казанского университета.

Получив должность, Казем-Бек продолжал преподавание восточных языков в гимназии. Позднее он составил методическое пособие и программу для преподавателей арабского, персидского и турецко-татарского языков, получившие высокую оценку Академии наук и одобренные министром народного просвещения. Этот труд был издан в Казани в 1836 г.

Восточные языки преподавались по программам Казем-Бека многие годы как в 1-й Казанской, так и в Астраханской и Тифлисской гимназиях. С 1836 по 1842 г. Казем-Бек преподавал в 1-й Казанской гимназии также и турецкий «с указанием уклонений от него языка татарского и других тюркских наречий», т.е. в сравнительно-сопоставительном плане. Это было новым словом в науке и методике преподавания того времени.

В 1828 г. в Казанском университете была учреждена (преобразована из лектуры) кафедра турецко-татарского языка. Кафедру возглавил Казем-Бек. С тех пор он преподает в университете четыре языка: арабский, персидский, турецкий и татарский, усиленно занимается научной работой.

В том же году, в возрасте 26 лет Казем-Бек, не имея университетского диплома, был избран действительным членом Королевского Азиатского общества в Лондоне, а через два года, написав на персидском работу по арабской филологии, получил степень магистра восточной словесности. К концу жизни ученый имел звания члена-корреспондента Российской академии наук и почетного доктора восточной словесности.

В 1830 г. Казем-Бек был представлен к званию адъюнкта (непосредственно предшествовавшему званию профессора). В 1831 г. написал на персидском языке сочинение «Взгляд на историю языка и словесности арабской». На основании отзывов об этой работе Министерство народного просвещения утвердило Казем-Бека в степени магистра и звании адъюнкта восточной словесности.

В 1829 г. он, уже известный в Европе ученый-востоковед, был избран членом Великобританского Королевского Азиатского общества, а в 1835 г. — членом-корреспондентом Российской академии наук. В 1836 г. был произведен в экстраординарные профессоры Казанского университета, в 1837 г. избран ординарным профессором по кафедре турецко-татарского языка.

С этого времени, как гласит «Отчет императорского Казанского университета» от 1844 г., Казем-Бек преподавал «турецко-татарский язык во всей подробности. Так, он преподавал этимологию и синтаксис сего языка в обширном виде по своему сочинению, занимал студентов переводами с турецкого и татарского на русский и обратно и сообщал сравнительные замечания об обоих языках…»

В 1845 г., после ухода из Казанского университета профессора Ф.И. Эрдмана, преподавание арабского и персидского языков было возложено исключительно на Казем-Бека, а 31 октября 1845 г. он был избран деканом первого отделения философского факультета. Как явствует из других отчетов, ученый объяснял студентам старших курсов турецко-татарскую грамматику «по своему сочинению», предвосхитив тем самым курсы теоретической грамматики тюркских языков.

На лекциях и практических занятиях Казем-Бек читал со студентами извлечения из средневековых тюркоязычных сочинений, «упражнял их в чтении константинопольских и александрийских газет, переводах на турецкий язык и читал историю турецкой литературы и историю просвещения на Востоке по своим запискам».

В 1846 г. Казем-Бек перешел на кафедру арабского и персидского языков, при этом заведующим турецко-татарской кафедрой был утвержден ученик и сотрудник Казем-Бека, известный тюрколог, а впоследствии биограф Казем-Бека, И.Н. Березин (1818-1896).

Преподавание Казем-Бека, по отзыву Березина, «отличалось чрезвычайной ясностью, и для любознательного слушателя этот профессор составлял неистощимый запас знания по всем отраслям востоковедения с точным и верным ответом на всякий запрос». Биограф отмечал, что основной фонд знаний ученого «составляли сведения, приобретенные им в восточной школе, и уже на эту основу легла ткань европейской науки».

Есть основания утверждать, что Казем-Бек готовил Л.Н. Толстого к вступительным экзаменам в Казанский университет по турецкому и арабскому языкам. Будущий писатель обязан был сдать эти экзамены для поступления на восточный разряд 1-го философского факультета университета в 1844 г. и выдержал их отлично. Впоследствии Толстой перешел на юридический факультет.

В казанский период научно-педагогической деятельности Казем-Беком был издан ряд трудов, освещающих историю России: «Ассеб ас-сейяр, или Семь планет. История крымских ханов от 1466 г. до 1737 г.» (1835), «О взятии Астрахани в 1660 г. крымскими татарами» и др. Казем-Бек явился пионером изучения в России истории древних уйгуров, написав на основе восточных источников «Исследование об уйгурах» (1841). Издал сочинение Сейда-Ризы — на турецком языке с введением на русском, «Себат-уль-аджизин, или Утверждение слабых», поэму на джагатайском наречии с собственными предисловием и примечаниями, «О появлении и успехах восточной словесности в Европе и упадке ее в Азии» и многое другое.

В 1839 г. в Казани вышла в свет «Грамматика турецко-татарского языка», что явилось крупным событием в российской тюркологии. Это был первый в мире опыт изложения грамматики тюркских языков в сравнительно-сопоставительном плане, где факты фонетики, морфологии и синтаксиса османско-турецкого языка приводятся в сравнении с фактами «татарских» языков (языка казанских, сибирских, оренбургских татар, а также азербайджанского языка).

Третья часть труда, посвященная «словосочинению» (т.е. синтаксису) тюркских языков, являлась полностью новаторской и намного превзошла аналогичные разделы грамматик западноевропейских ученых того времени. В 1846 г. вышло второе издание сочинения под названием «Общая грамматика турецко-татарского языка», обогащенное многими новыми филологическими исследованиями автора.

Сочинение Казем-Бека было удостоено Демидовской премии — наиболее почетной научной награды Российской академии наук в то время. «Грамматика» в обоих изданиях — русском и немецком — широко использовалась для преподавания тюркских языков как в России, так и в Западной Европе, вплоть до появления грамматики французского востоковеда Жана Дени в 1921 г.

Демидовскую премию Казем-Бек получит впоследствии еще дважды: в 1850 г. за книгу на английском «Дербент-наме», а в 1855-м — за «Учебные пособия для временного курса турецкого языка в Императорской Военной Академии».

В 1848 г. Министерство просвещения, в связи с выходом на пенсию профессора М.Д. Топчибашева, приняло решение о переводе Казем-Бека в Петербургский университет, на освободившееся место завкафедрой персидской словесности. Однако в Петербург Казем-Бек прибыл только в октябре 1849 г. — до этого времени он четыре года исполнял обязанности декана 1-го отделения философского факультета Казанского университета.

В связи с приездом Казем-Бека в Петербург известный российский востоковед того времени профессор В.В. Григорьев писал: «Преемником Мирзы Джафара (Топчибашева — О.Б.) на кафедре персидской словесности явилась одна из замечательнейших в настоящее время личностей не только у нас и в целой Азии и целой Европе — азиатец, с глубоким мусульманским образованием, соединяющий основательное знакомство с ученостью европейскою, владеющий одинаково как арабским, персидским и турецким, так английским, французским и русским языками, и на всех шести языках писавший и печатавший…».

Известный российский востоковед, доктор исторических наук Б.М. Данциг, высоко оценивая деятельность Казем-Бека в Казани, отмечает: «Создателем казанской школы ориенталистов по праву должен считаться Мирза Казем-Бек».

В августе 1850 г. Казем-Беку за «усердие в образовании студентов Петербургского университета из кавказских воспитанников» было объявлено монаршее благоволение, а в марте 1851 г. «за отлично-усердное и успешное выполнение возложенных на него сверх должности поручений» он был награжден орденом Св. Владимира 3-й степени. В том же году по выходе английского издания «Дербент-наме» Казем-Бек был удостоен Золотой медали королевы Великобритании.

В декабре 1852 г. Казем-Бек за отличие был произведен в действительные статские советники. В апреле 1855 г. ему высочайше было разрешено принять и носить пожалованный шахом Персидским орден Льва и Солнца 1-й степени (полученный за рукописный труд «Мифтаху-Кунзуль-Куран» — «Полный конкорданс Корана, или Ключ ко всем словам и выражениям его текстов для руководства к исследованию религиозных, юридических, исторических и литературных начал сей книги»).

На посту профессора персидского языка в Петербурге ученый сделался горячим сторонником идеи о «централизации востоковедения» в России. Эта идея была воплощена в жизнь в 1854 г. царским указом о реорганизации Петербургского университета и открытии в нем факультета восточных языков, с целью сосредоточить в нем изучение и преподавание восточных языков в России. Одновременно упразднялись подразделения, где изучались восточные языки, в других российских университетах. Новый факультет был открыт 27 августа 1855 г., и первым деканом был избран Казем-Бек.

По отзывам современников, языковые занятия Казем-Бека имели преимущественно практический характер, были направлены на овладение живым языком, правильным произношением при чтении и разговоре, на отработку навыков устного перевода. С первых лет пребывания на посту декана Казем-Бек отстаивал идею создания на факультете особой кафедры истории Востока. Кафедра была открыта в 1863 г.

В 1858 г. Казем-Бек, разошедшийся во взглядах на задачи факультета с большинством профессоров, ушел с поста декана, уступив его арабисту и тюркологу А.О. Мухлинскому. Однако тот не проявил на должности достаточной инициативы, и на выборах в 1866 г. деканом факультета восточных языков был вновь избран Казем-Бек, остававшийся на этом посту до самой кончины.

Будучи замечательным лектором и блестящим ученым, Казем-Бек заслужил доброе имя и на поприще организатора науки. Он был далек от схоластики и кабинетной учености и на должности завкафедрой настаивал на том, чтобы научная работа, как и обучение студентов, велось, исходя из практических целей. Казем-Бек всячески содействовал командированию одаренных студентов и выпускников-магистров в страны Востока, используя для этого любые возможности.

«Исследование Востока, — по его словам, — более всех других отраслей науки нуждается в личном, хотя бы кратковременном ознакомлении его исследователей с местными его языками и обычаями. Четырех- или пятилетние занятия молодых людей в университете восточными языками, даже и при существующих способах, не могут подвинуть так далеко их познания, как кратковременное пребывание их на самом Востоке».

В Петербурге Казем-Бек продолжал активную научную деятельность; публиковал работы как по тюркологии, так и по истории Востока и его религий.

В 1854 г. был издан труд, имевший в основном практическую направленность: «Учебные пособия для временного курса турецкого языка». Работа состояла из краткого грамматического очерка турецкого языка; хрестоматии, включавшей тексты, выполненные разными почерками, употребительными в Османской империи; русско-турецкого словаря, составленного на высоком лексикографическом уровне и бывшего наиболее полным в то время (содержал перевод свыше 6700 русских слов).

В том же году ученый опубликовал статью «Объяснение русских слов, сходных со словами восточных языков», посвященной методике изучения ориентализмов в русском словаре. В 1865 г. Казым-Бек издал крупную работу по истории религий Ирана: «Баб и бабиды: религиозно-политические смуты в Персии в 1844-1852 гг.». В предисловии к этой книге автор, вопреки распространенному в то время мнению, утверждал, что ислам «не может быть преградой цивилизации», подкрепляя это тем фактом, что «во времена Аббасидов все просвещение греков было перенесено в столицу ислама» (т.е. в Багдад), откуда позднее «все отрасли наук и искусств», развившиеся на новой основе в Арабском халифате, были разными путями «сообщены Европе».

Все эти труды говорят о широчайшем кругозоре ученого, чьи познания простирались и в смежные науки — языкознание, историю, сравнительную лингвистику. И это — только часть наследия Казем-Бека, включавшего в себя и немало серьезных критических статей, переводы с русского на тюркские языки.

В 1868 г. Казем-Бек, идя навстречу требованиям времени, предложил факультету подробный план изучения Туркестана, активно вовлекаемого в те годы в сферу стратегических интересов России. Предполагалось собрать и издать с переводами сведения арабских географов о Туркестане в эпоху его наибольшего экономического процветания; в течение нескольких лет командировать в Среднюю Азию на время летних каникул молодых востоковедов под руководством опытного профессора для изучения памятников древности, средневековых рукописей и сбора лингвистического, этнографического, нумизматического и эпиграфического материала.

Казем-Бек энергично взялся за воплощение в жизнь своего плана. В 1869 г. он отправился в заграничную командировку, намереваясь изучить рукописи географического сочинения ал- Макдиси (Х в.) с целью его дальнейшей публикации. Болезнь и смерть не позволили ученому это осуществить. Мирза Казем-Бек скончался 27 ноября 1870 г.

Казем-Бек, пожалуй, один из немногих, кому удалось не только соединить восточную ученость с европейской, но и доказать, что мир неделим ни по каким признакам — расовым, религиозным или национальным.

Он не оставил никаких свидетельств относительно того, почему он, воспитанный в окружении ученых мусульманских богословов, блестяще образованный молодой человек, отец которого был шейх уль-исламом, перешел в те отнюдь недемократические времена в другую веру.

Ясно одно: вся жизнь ученого, его дела и поступки, круг его знакомств и тесное общение с цветом тогдашнего российского общества свидетельствовали, что для Казем-Бека всякое искусственное разделение людей по каким-то признакам — предрассудок. Он искал и находил в различных культурах лучшее и спешил рассказать о нем другим. Он не манифестировал свои принципы, но уже в XIX в. смог пророчески предвидеть необходимость моста между цивилизациями и стал первым кирпичиком, заложенным в основание одного из них.