Кто выдал подполье “Иттихада” в Азербайджане в 1921?

После “советизации” Азербайджана в конце апреля 1920 г. ставка правящей партии Азербайджанской Демократической Республики – “Мусават” (“Равенство”) на пантюркизм оказалась битой.

Сейчас уже известны документы, свидетельствовавшие о том, что перед большевистским переворотом в Баку кемалисты связались с правительством РСФСР и предложили помощь во включении Азербайджана “в круг советского государства” в обмен на военную помощь России в борьбе Турции против Антанты.

Поэтому Турция не заступилась за Азербайджан ни при взятии большевиками Баку в апреле, ни во время восстания в Гяндже в мае-июне 1920 г. Не оправдалась и надежда на помощь повстанцам со стороны соседних Грузии и Дагестана. В этот же период, помимо “Мусавата”, активность проявляла и другая бывшая правящая партия АДР – “Иттихад-и ислами” (“Единение ислама”).

Придерживаясь панисламистской ориентации, партия отвергала борьбу за независимость Азербайджана и пантюркизм в пользу объединения с мусульманами других областей Российской империи. В апрельские дни 1920 г. партия поддержала большевиков и самораспустилась, призвав своих членов вступать в РКП(б). Однако очень скоро иттихадистам стало ясно, что коммунисты не будут следовать шариату и не намерены уважать мусульманские верования.

И тогда “Иттихад” восстановил в подполье свою структуру и стал поддерживать как мусаватские восстания против большевиков, так и движение гачагов (“политбандитов”). Иттихадисты верили, что эти разрозненные движения сольются в один мощный поток и снесут власть большевиков.

В специальном отчете, изданном АзЧеКа в мае 1922 г. для делегатов II Всеазербайджанского съезда советов, говорится о том, что к весне 1921 г. “Иттихаду” удалось создать свои организации в Гянджинском, Таузском, Агдашском, Геокчайском и Шемахинском уездах, разместив свой Центральный Комитет в г.Гянджа. Партия имела организацию и в Баку, с Бакинским комитетом во главе и ячейками по городским кварталам, селениям и учреждениям.

В Баку жил и глава подпольной организации – бывший турецкий офицер Халил Шакирзаде. Особое внимание уделялось созданию ячеек “Иттихада” в азербайджанских воинских частях, где еще продолжали служить бывшие военнослужащие АДР. Летом 1921 г. иттихадисты стали активно готовиться к восстанию, в котором немалая роль отводилась тюркам-военнослужащим Красной Армии.

Но 2 июля 1921 г. прошли аресты в Баку, а 3 июля – в провинции. Были арестованы Х.Шакирзаде и почти все лидеры. Всего АзЧеКа арестовала 229 иттихадистов, из которых наиболее активные были преданы суду Азревтрибунала, а рабочих и крестьян амнистировали. В отчете АзЧеКа не раскрывается, каким образом ей удалось с такой полнотой раскрыть заговор и захватить печати, списки членов, переписку и документы “Иттихада”, и почему арестованный глава партии Х.Шакирзаде “при допросе сознался во всем”.

В тот период среди подпольщиков бытовало мнение, что разгром стал следствием недостаточной конспирации.

Так, видный активист мусаватского подполья Ахмед Ахмедов, расстрелянный в 1928 г., вспоминал: “Иттихадисты так сильно были уверены в себе, в своих силах, что не отказывались от выборных начал в своей внутрипартийной работе: у них были выборные комитеты с председателями и секретарями и ведением протокольных записей”.

Арестованный в марте 1926 г. видный мусаватист работник Ахмед Гаджи-заде рассказывал своим товарищам, как однажды купил фрукты и случайно обнаружил, что исписанная бумага, из которой был сделан кулек, представляла собою протокольную запись одного из заседаний комитета “Иттихад”.

Гаджи-заде предложил торговцу продать ему всю эту бумагу, но тот испугался и отказался, говоря, что “ему эти бумаги кто-то продал, а он даже не знал, что в них написано”. Но это была только часть правды. На самом деле имело место прямое предательство, причем на достаточно высоком уровне. Или же блестящая агентурная операция, если рассматривать событие с чисто технической, а не моральной стороны.

Таир Наибович Кулиев родился в 1901 г. в бакинском селении Сабунчи в семье лавочника. Он получил среднее образование. После того, как в Баку утвердилась АДР, он добровольно поступил в школу прапорщиков. После выпуска в августе 1919 года он служил прапорщиком 4-го Кубинского полка армии АДР (1919-1920). Там молодой прапорщик попал под влияние большевика Мир-Ашума Салаева, который служил каптенармусом этого полка, и стал помогать большевикам.

В январе 1920 года Кулиев был переведен в Курдский батальон и служил в Шуше в Нагорном Карабахе. В марте был командирован в Баку, где восстановил связь с большевиками и встретил Советскую власть. Как известно, частью соглашения большевиков с мусаватистами при передаче власти было сохранение в Азербайджане национальной армии. В ней Кулиев и продолжил свою службу. Это было время, когда в Гяндже только что был кроваво подавлен мятеж мусаватистов. 17 мая 1920 г. политбюро АКП(б) приняло постановление о создании в Баку “трудового” концентрационного лагеря на о.Наргин.

Туда отправили 23 офицера (включая 6 генералов), плененных в Гяндже, и 79 высокопоставленных азербайджанских офицеров, арестованных в других местах. Большинство из них были расстреляны на острове.

По подсчетам историков, с апреля 1920 г. по август 1921 г. в Азербайджане погибли 48 тысяч жертв “красного террора”. В это время Кулиев окончательно определился в своих политических симпатиях. 1 мая 1920 года коммунисты Мир Баба Сеидов, Фарадж Азим-заде, Мир Таги Сеидов, Гасым Самедов засвидетельствовали, что он “участвовал с нами в подпольное время, сочувствует нашей партии”.

В июне 1920 г. по их рекомендации он вступил в АКП(б). В декабре 1920 года он случайно встретил на улице своего знакомого, бывшего корнета Лазымова. Доверившись бывшему товарищу по оружию, корнет рассказал ему о том, что партия “Иттихад” восстановила деятельность в Баку и готовит восстание против большевиков. Он предложил вступить в подпольную организацию. Поразмыслив, Кулиев через Азревком связался с Особым отделом XI Красной Армии (впоследствии 1-го Кавказского корпуса) и сообщил о заговоре. Продолжая числиться на основном месте службы в Азербайджанской Красной Армии, он стал агентом Особотдела российской, но тоже Красной Армии.

Судя по его “послужному списку”, 21 января 1925 года он был зачислен в качестве сотрудника в отделение агентуры с жалованием в размере 27.900 руб. Из другого документа – “Аттестации” от 30 ноября 1921 г. мы узнаем, что у него была агентурная кличка “Гаджинский”.

Бывший начальник Янкевич свидетельствует, что Кулиев “за время его пребывания в Особотделе, с 25 января по 30 октября 1921 г. проявил большую инициативу в работе, а также все возложенные на него обязанности выполнял аккуратно, безукоризненно, как подобает коммунисту”.

А коммунисту подобало ненавидеть классовых врагов. И постоянно это доказывать. Поэтому, по заданию особистов Кулиев вступил в партию “Иттихад”. Для удобства агентурной работы его переводят во 2-й Карабахский полк, который тогда формировался в поселке Сураханы при Баквоенкомате. В нем служило большинство мусаватских офицеров, оставшихся в армии при чистке, которая прошла после Гянджинского мятежа. 1-й стрелковый полк размещался в пос.Сабунчи, 3-й полк – в пос.Биби-Эйбат.

Впрочем, и остальные части формирующейся Аздивизии тоже находились в Баку: отдельный кавполк, саперная рота, рота связи, учебный батальон. Это были уже не добровольцы, как несколькими месяцами ранее, а мобилизованные, часть которых относилась к новой власти без большой симпатии. Иттихадисты планировали взбунтовать этих солдат, используя для этого офицеров старой армии.

Корнет Лазымов ввел Кулиева в круг заговорщиков, познакомив его с Хосровом Эфендиевым, который там же, в Сураханах, был командиром батальона ЧОН (части особого назначения, составленной из коммунистов) и одновременно возглавлял в поселке нелегальную ячейку партии “Иттихад”.

С первых же дней в “Иттихаде” он начал “активную” работу, в результате чего стал продвигаться в иерархии подпольной организации. Сначала он стал секретарем Балахано-Сабунчинского района, потом – секретарем Бакинского комитета. Он также был членом президиума и заведующим секретно-шифровальным сектором Объединенного ЦК партии “Иттихад”.

Из одного лишь списка его должностей в подполье видно, что у партии от него практически не было секретов. В объяснении, написанном в 1937 году, он скромно констатирует: “В результате моей работы был раскрыт план восстания и партия “Иттихад” ликвидирована”.

В 1921 г. по заданию Особого отдела Кулиева командируют в Дагестан для выявления подпольных организаций “Иттихада” и там. Так что секрет оглушительного разгрома “Иттихада” прост. В его руководстве был человек, променявший офицерскую честь на догмы большевизма. Справедливости ради надо сказать, что в 1920-е был и противоположный процесс, когда в “Иттихад” вступали коммунисты со стажем, действительно разочаровавшиеся в большевизме и желающие бороться с ним.

Так, например, в апреле 1927 г. в Карягинскую уездную организацию “Иттихад” вступили Ислам Курбанов и Мамедали Келизаде – учащиеся школы, комсомольцы с 1924 и 1925 годов; Гянджали Кязымов – крестьянин, безработный, кандидат в члены АКП(б) с 1926 г.; Намаз Намазов – крестьянин, безработный, бывший член АКП(б) в 1920-22 г. В том же году их арестовали. Скорей всего, и тут не обошлось без своего “Гаджинского”.

А Кулиев 30 октября 1921 г. был откомандирован на несколько месяцев в Наркоминдел Азербайджана шифровальщиком. В августе 1922 г. он вернулся в армию и с того времени и до 1935 г. был на политработе, комиссаром. Так, в мае 1923 г. он был назначен помощником военкома (комиссара) Легартдива Аздивизии Ахмеда Ахмедова и вскоре разоблачил своего начальника, который впоследствии был расстрелян.

В 1924-31 гг. был военкомом артполка, 31 декабря 1931 был назначен замначподивом Аздивизии. В последние годы работал помощником начальника по политической части Баквоенпорта Каспийской военной флотилии. Неизвестно, пытались ли мстить иттихадисты Кулиеву. Но известно, что прошлое все же вернулось к нему смертельным бумерангом. В апреле 1935 года в АКП(б) проходил обмен партбилетов. Фактически это была чистка, когда партийные комиссии придирались к каждому темному пятну в биографии.

У Кулиева таких пятен оказалось целых два: служба офицером в армии АДР и одновременное членство в двух партиях – АКП(б) и “Иттихаде”. Голословное объяснение, что это было связано с заданием большевиков, комиссию не удовлетворило. При этих обстоятельствах исключение из партии грозило не только увольнением с работы, но и неприятностями с НКВД. Пришлось разыскать старых товарищей по коммунистическому подполью и Особотделу, от которых он получил 6 справок. Так, бывший каптенармус Мир-Ашум Салаев на тот момент был уже членом президиума Верховного суда АзССР.

Он засвидетельствовал, что Кулиев во время службы в армии АДР был связан с подпольной организацией, распространял литературу и оказывал всяческое содействие. Бывший начальник Политбюро АзЧеКа и начальник бюро жалоб АзГПУ Мирза Айдамиров еще в 1932 г. засвидетельствовал, что Кулиев “оказал большое содействие в раскрытии контрреволюционных организаций Азербайджана, куда входили большинство из мусаватских офицеров”. Если бы он ограничился этими двумя свидетелями и старыми справками, то, возможно, прошел бы проверку.

Однако он постарался и нашел еще двух бывших товарищей по “невидимому фронту”: Фараджа Азим-заде и Оруджа Байрамова. Азим-заде был его земляком-сабунчинцем, прятался у него дома от преследований полиции в марте-апреле 1920 г. Кулиев разыскал его в мае 1935 г. в Хачмасе, где тот работал директором совхоза. В справке от Азимзаде говорится, что Кулиев “оказал большую помощь и поддержку в работе в подполье”, даже “способствовал освобождению из полиции нескольких невинных рабочих”.

Орудж Байрамов, с которым Кулиев работал в Особом отделе XI Красной Армии, на тот момент был директором Азербайджанского отделения Закгосторга. В справке от 8 апреля 1935 г. он написал, что Кулиев “проводил большую работу в деле раскрытия и разоблачения нелегальных органов” партий “Мусават” и “Иттихад”.

Проблема была в том, что оба эти свидетеля оказались троцкистами, причем Байрамов, например, исключался из Компартии 4 раза, а в 1936 г. был арестован как член “Бакинского контрреволюционного троцкистско-зиновьевского центра”. К событиям 1920-21 годов это не имело никакого отношения, но не по логике середины 1930-х. Правда, партийная проверка не установила у Кулиева “какой-либо связи, кроме получения справок”, с Байрамовым и Азим-заде.

Тем не менее, парткомиссия Каспвоенфлотилии на заседании 23 января 1937 г. констатировала, что Кулиев, “увлекшись сбором справок о своей деятельности, брал их без разбора от всех, кто их давал”, и не “поинтересовался выяснить партийное лицо” Байрамова и Азим-заде. А когда выяснил, то не сообщил парторганизации “о том, что в его делах имеются документы от врагов народа, которые подлежали изъятию”. Это было расценено как “крупнейшая политическая ошибка, допущенная благодаря известному притуплению классовой бдительности”.

С учетом того, что Кулиев был политработником, ПК пришла к выводу, что его необходимо исключить из партии. Но с учетом чистосердечного признания и раскаяния, ПК решила ограничиться строгим выговором с занесением в учетную карточку.

Наверняка с таким решением политработа ему больше не светила. Неизвестно, чем он занимался последующие 9 месяцев. Наверное, как и многие в его положении, писал верноподданнические письма И.Сталину и М.Д.Багирову. А 19 октября 1937 г. он был арестован как участник “военно-фашистского заговора” в Азербайджане, в котором якобы состояло все руководство Аздивизии. В связи с арестом 20 ноября его исключили из Компартии.

По иронии судьбы, обвинения были по сути теми же, что предъявлялись выданным им офицерам-иттихадистам в 1921 году – свержение Советской власти путем военного переворота. Два месяца спустя, 7 декабря, И.Сталин, В.Молотов и А.Жданов подписали список, которым еще до суда санкционировали осуждение Кулиева по “1-й категории” (расстрел). 3 января 1938 г. он был приговорен к расстрелу.

Спустя почти два десятилетия, 18 августа 1956 года, он был полностью реабилитирован той же Военной коллегией Верховного суда СССР, которая ранее вынесла ему смертный приговор. Как бы в насмешку, 4 июля 1957 года его посмертно восстановили в Компартии… А иттихадистов реабилитировала более высокая инстанция – История.