Хан Шушинский – великий хан мугама

В азербайджанской истории есть имена, при звучании которых у любого человека, любящего культуру своей страны, возникает законное чувство гордости.

Одно из таких имен – Хан Шушинский. Певец-ханенде, любимец нескольких поколений, он был известен везде, даже в самых отдаленных деревнях.

На самом деле его звали Исфендияр Аслан оглу Джаваншир (Джаванширов). Он родился 20 августа 1901 г. в Шуше, в старинной аристократической семье. Он являлся представителем рода – основателя Карабахского ханства Панахали хана, его прадед – Мухаммед бек Джаваншир. Исфендияр был первым ребенком Аслана аги Джаваншира и Бегим ханум, дворянки из рода Бехбуд бека, одной из ветвей династии Джаванширов.

Несмотря на то, что семья была аристократической, в ее истории было немало драматических событий. Так, например, в 1905-1907 гг., когда армяне после первой русской революции почувствовали слабину власти, а также в 1918 г., когда власть опять же сменилась и наступила смутное время, по всему Азербайджану прокатилась волна кровавой резни, устроенной армянами, дом в Шуше и поместье в поселке Баллыджа вблизи Ханбагы были сожжены.

Армянам было, чем поживиться – в поместье были роскошные фруктовые сады, обширные сочные пастбища, на которых паслись тучные стада овец, работала хорошая мельница… Всему этому, а также предприятиям Аслана аги Джаваншира, был нанесен невосполнимый урон.

Армянские бесчинства привели к банкротству, и Аслан ага был вынужден переехать с семьей в Агдам. Так как мать будущего великого певца умерла рано, за детьми присматривали их тети Зумруд и Садатбеим. Воспитанием же и обучением Исфендияра занимались его дяди Бахыш ага, Азад ага, Рагим ага и дяди по материнской линии Абульгасан бек и Юсиф бек.

В Шуше Исфендияр поступил в Реальную школу, где научился писать, читать, изучал естественные науки, русский и фарсидский языки. Но предпочтение отдавал все же литературе и поэзии, любил читать стихи. Наибольший интерес у мальчика вызывала поэзия Физули. Исфендияр вдумчиво анализировал его стихи, пытаясь уловить глубинную суть стихотворных строф, их философию.

Отец и дяди Исфендияра являлись элитой не только в плане происхождения, но и в плане мировоззрения, были свободомыслящими личностями того времени, любили искусство, поэтому в их доме постоянно проводились литературно-музыкальные меджлисы, в которых принимала участие вся карабахская интеллигенция – ценители мугама, поэзии, ашыгского творчества.

Исфендияр, выросший в этой, в общем-то, весьма характерной для Карабаха среде, с ранних лет интересовался музыкой, пением. Это было, что называется, предопределено. Оценив любовь мальчика к музыке, отец подарил ему тар и посоветовал научиться играть. Некоторое время Исфендияр учился игре на таре, а затем стал учить этому мастерству и младшего брата Аллахьяра. В дальнейшем Аллахьяр стал одним из признанных таристов Азербайджана и на протяжении долгих лет выступал вместе с братом.

Аслан ага, оценив широкий голосовой диапазон Исфендияра, еще в подростковом возрасте решил отдать его в ученики одному из известнейших мастеров-ханенде своего времени – Исламу Абдуллаеву (1876-1964). Это была легендарная личность! Коренной шушинец, Ислам Абдуллаев изучал мугам под началом знаменитого музыковеда Мир Мохсуна-Навваба, стал знаменитым певцом, директором музыкального училища в Шуше, в дальнейшем – заслуженным артистом Азербайджанской ССР.

Ислам Абдуллаев известен в истории азербайджанской музыки как исполнитель мугама “Сегях” и прочих его разновидностей: “Забул-Сегях”, “Сегях Мирзы Хусейна”, “Орта Сегях”, “Харидж Сегях”. За удивительное исполнение этих сегяхов певец и получил псевдоним Сегях Ислам.

Исфендияр научился у этого знаменитого мастера тонкостям искусства ханенде, участвовал по его разрешению в музыкальных меджлисах, постепенно приобретал признание ценителей и большую популярность.

Вместе со своим учителем Исфендияр слушал признанных мастеров-ханенде конца XIX – начала XX в.: Джаббара Гарьягды, Сеида Шушинского, Кечячи Мухаммеда, Шекили Алескера, Мешеди Хюсю, Забул Гасыма, Мешеди Мухаммеда Фарзалиева и других. По признанию самого певца, в совершенствовании его мастерства в дальнейшем большую роль сыграли Джаббар Гарьягды и Сеид Шушинский. Юноша запоминал самые сложные отделения и отрывки исполняемых ими мугамов и теснифов, обогащая свое исполнение.

Весной 1916 г. в селе Новрузлу, что рядом с Агдамом, проводится традиционный меджлис, на который была приглашена самая признанная прогрессивно мыслящая интеллигенция Карабаха – певцы, поэты, художники. В числе прочих были приглашены Сегях Ислам с молодым учеником Исфендияром.

Поделившись новостями науки и литературы и послушав мугамы мастеров- ханенде, Ислам Абдуллаев вдруг заметил граммофон, стоящий у окна. Он спросил у хозяина дома, какие пластинки каких мастеров мугама у того имеются. Хозяин ответил, что есть пластинки с мугамом “Махур” в исполнении Джаббара, мугамом “Джахаргях” в исполнении Сеида, мугамом “Раст” в исполнении Малыбейли Гамида и мугамом “Кюрду-Шахназ” персидского ханенде – Абульгасан хана Игбал Азер Солтана.

Надо сказать, что в те годы выпускалось очень много пластинок с самыми разными мугамами. Пластинки выпускались на азербайджанских, персидских и других фирмах грамзаписи и раскупались с космической скоростью. Иметь в доме граммофон в те годы было модно и престижно, он был предметом роскоши, являлся символом прогресса и просвещенности.

Услышав названные имена, участники меджлиса пожелали поставить пластинку Абульгасан хана. Слушая прекрасный голос персидского певца, Сегях Ислам замечает, как трепетно внимает пению его ученик, а иногда повторяет про себя особенное понравившиеся моменты мугама. Когда гости закончили слушать пластинку, Сегях Ислам решил познакомить всех со своим учеником, рассказал о его великолепных способностях и, обратившись к юноше, спросил его, смог бы он тоже исполнить этот мугам.

Исфендияр смутился, но ответил, что если еще раз прослушает пластинку, то сможет. Участникам меджлиса стало интересно, что из этого получится, и для юноши, пластинку поставили еще раз. Прослушав запись, Исфендияр подал знак музыканту-таристу, чтобы тот начал играть. И вот под аккомпанемент тара и кяманчи начинается мугам “Кюрду-Шахназ” в исполнении Исфендияра.

Юноша исполняет этот сложнейший мугам в верхнем регистре точь-в-точь как Абульгасан хан. После окончания выступления комнату наполнили звуки неумолкающих аплодисментов, со всех сторон раздались восторженные возгласы: “Молодец, это настоящий ханенде!”, “Его пение совсем не отличается от пения Абульгасан хана”, “Нет, он поет лучше хана”, “У этого мальчика большое будущее”, “Вот настоящий хан!”.

Исфендияр смутился еще больше, но ему была невероятно приятна такая оценка его пения. Вместе с Исфендияром похвалам знатоков был также рад и его учитель. Многие гости вечера заново стали спрашивать имя юноши, и тогда слово взял Сегях Ислам и рассказал историю Абуль гасана Игбала. Этому великому мастеру-ханенде, который являлся простым выходцем из народа, титул хана среди мастеров ханенде были пожалованы персидским шахом за его искусство и талант.

Это была реальная, правдивая история. Правитель Персии Ахмед шах был на самом деле так покорен голосом простого певца, что подарил ему большое поместье, земельные участки и титул хана. Абульгасан Хан Игбал Азер Солтан был из тех редких людей, которые без приглашения в любой момент могли прийти во дворец шаха.

Сегях Ислам между тем продолжал: “Сегодня этот парень смог спеть как Абульгасан хан. Так давайте же с этого дня будем звать его азербайджанским ханом – Ханом Шушинским”.

Все с радостью приняли это предложение Сегях Ислама. Затем по просьбе участников вечера Исфендияр, теперь уже Хан Шушинский, исполнил еще несколько мугамов и теснифов. С этого дня все рассказывали друг другу про нового карабахского певца и торопились послушать его исполнение.

Вскоре Хан Шушинский создал группу музыкантов и выступал с ними на народных торжествах и празднествах. После провозглашения Азербайджанской Демократической Республики, в 1919 г. Хан Шушинский на короткое время был призван в армию и прошел военную службу в Гяндже. Позже один из офицеров, поклонник мугама, узнал Хана Шушинского и сказал ему, что тот может быть более полезен новой независимой республике не на военной службе, а исключительно благодаря своему искусству, и освободил его от службы в армии.

Некоторое время Хан Шушинский выступал перед народом на официальных торжествах в Гяндже и близлежащих районах, а затем после захвата Гянджи в мае 1920 г. войсками РККА, установления там советской власти и восстания народа против этой власти, он вернулся в Карабах, поселился в Агдаме, где продолжал совершенствовать свое мастерство, выступал на народных торжествах и свадьбах.

В 1939 г. по приказу главы республики Мир-Джафара Багирова Хан Шушинский был переселен из Агдама в Баку за двадцать четыре часа. Но это не было опалой, потому что переселен Хан Шушинсткий был… в Баку.

Новая власть, можно сказать, повернулась лицом к народному творчеству, отмечала своим вниманием ярких его представителей. В 1943 г. Хан Шушинской получил звание народного артиста Азербайджанской ССР.

Обладатель сильного голоса с широким диапазоном Хан Шушинский с мастерством пел все мугамы, но никто не пел “Махур-хинди” так, как он. Он прекрасно исполнял все варианты мугама Сегях, и с особым блеском – “Карабах шикестеси”. Поскольку он хорошо играл на гавале, то всегда имел успех, исполняя ритмические мугамы.

Хан Шушинский был также отличным исполнителем песни “Гара гез” великого Узеира Гаджибекова, сам был автором многих песен, в том числе и очень популярных, например, “Гемерим”, “Аи гезал”, “Менден ген гезме” и посвященной родной Шуше “Шушанын даглары башы думанды” (“Вершины гор Шуши покрыты туманом”).

Хан Шушинский сыграл в фильме “Не та, так эта”, снятом в 1956 г. по одноименной музыкальной комедии Узеира Гаджибекова. Там великому ханенде аккомпанируют кеманчист Талат Бакиханов и тарист Бахрам Мансуров. Кадр из этого фильма стал очень популярным, его даже приводят как открытку.

В 1960-е гг. Хан Шушинский организовал мугамную студию при Азербайджанской государственной филармонии, преподавал также в Азербайджанском государственном музыкальном училище.

Он был любимцем азербайджанской публики, его имя стало нарицательным: если кто-то хорошо исполнял мугамы, ему говорили: “Ну ты прямо Хан Шушинский!”. Любовь к Хану Шушинскому простого народа не знала границ,

После переезда в Баку Хан Шушинский никогда не забывал родные края, часто ездил в свой дом в Агдаме. В 1960 г. он купил дом с двориком в квартале Чел гала в Шуше и с тех пор каждое лето приезжал туда отдыхать.

Хан Шушинский женился очень молодым, но у него, к сожалению, не было детей. По настойчивой просьбе его жены он женился во второй раз и от этого брака у него родились четверо детей. Хан Шушинский скончался после продолжительной болезни 18 марта 1979 г.