Как и почему называли улицы в азербайджанской столице?

В Баку еще с советских времен было принято называть улицы именами известных людей. Правда, иногда они были известны лишь тем, кто был облечен топонимической властью, иногда это были на самом деле знаменитые люди (в условиях той советской реальности, разумеется), или на самом деле достойные – например, нефтяник Гурбан Аббасов, но зачастую отношения к Баку имели весьма опосредованное.

Вот возьмем, к примеру, улицу, которая позднее стала носить имя Н.Рафибейли. В советское время бакинцы называли ее Ефима-саратовца. Ну, по крайней мере, звучало это именно “через черточку”: был некий Ефим, жил в Саратове, вот и саратовец. Правда, на картах до 50-х гг. она писалась как Саратовца Ефима. Так кто же он был, этот саратовец Ефим?

Для начала никакой он не саратовец. Просто революционную борьбу начинал в Саратове, вот и получил подпольную кличку “Саратовец”. Да и Ефимом он не был. Звали этого товарища Василием Ефимовым. Родился в крестьянской семье в 1885 г. в деревне Камышовка Саратовской губернии.

Из Саратова в своей революционной деятельности он переместился в Ростов-на-Дону, а затем в Баку. В 1906 г. стал членом Бакинского совета рабочих депутатов и комитета РСДРП, в 1907 г. – делегатом V съезда РСДРП. В 1908 г. участвовал в издании большевистской газеты “Бакинский рабочий”, в 1909- м был секретарем Союза нефтепромышленных рабочих в Баку. Затем переехал в Москву и вел революционную деятельность уже там. Власти его арестовали, и в 1912 г. он умер в Бутырской тюрьме.

В общем, ничего особенного, таких “пламенных борцов за светлое дело революции” в те годы были сотни. Однако в течение трех лет этот борец подвизался в Баку, и большевики, пришедшие к власти и охваченные топонимическим зудом, в 1923 г. улицу Колюбакинскую переименовали в его честь, особо не вникая, как его на самом деле звали. Когда вникли – а случилось это в 50-х, улица получила название Саратовца Ефимова.

Был еще и переулок его имени. Потом он был стерт не только с карт города, но и с лица земли – новыми домами. Потом снова появился – между торговым центром “Наргиз” на площади Фонтанов и книжным магазином. Не переулок, проход – строго говоря. Но на том же самом месте.

Именем еще одного большевика, но хотя бы азербайджанского, была названа центральная, по сути, улица – Базарная. Большевика звали Гуси Гаджиев. В энциклопедиях о нем – минимальный набор официальных сведений. Родился этот “партийный и государственный деятель” в 1897 г. в Шуше в купеческой семье. В 1921-1929 гг. работал на ответственных постах в различных районах. Был избран в члены ЦК АКП(б), АзЦИК и ЗакЦИК. В 1930 г. был назначен народным комиссаром юстиции, а затем прокурором АзССР. А 18 мая 1931 г. был “убит врагами советской власти во время ликвидации последствий разлива р. Куры в Агдашском районе”.

Одни общие слова. А ведь не кто-нибудь, а “партийный и государственный деятель”, раз центральную улицу его именем назвали. Чуть более подробные сведения о Г.Гаджиеве можно найти лишь в документах тех лет. Но опять же ничего особенного. А вот сопутствующие сведения весьма интересны. Например, в АзСССР был Курдистанский уезд. Уезд сей (он же Красный Курдистан) был образован 16 июля 1923 г. указом президиума ЦИК АзССР. Это была административная единица в составе АзССР, просуществовавшая лишь до 1929 г. Г.Гаджиев был первым председателем уездного комитета.

До того он работал по партийной линии Карабахе, где в июне 1919 г. был создан Районный Комитет партии большевиков. Наряду с другими “пламенными борцами”, Г.Гаджиев активно участвовал в его работе, был еще и ответсекретарем Джебраильского Укома АКП(б).

Базарную в честь Г.Гаджиева переименовали в 1931 г. – сразу после похорон. Энциклопедия сообщает, что погребение осуществлено на Аллее почетного захоронения. Одна Аллея начала создаваться в 1948 г. – после постановления Кабмина АзССР от 27 августа того же года. Где же похоронили Г.Гаджиева в 1931 г.?

Оказывается, в Баку была своя “Кремлевская стена” в самом центре города, у подножия которой было сделано несколько захоронений. Правда, в отличие от московской кремлевской стены, захоронений было всего три. Одно из них – Г.Гаджиева. По словам старожилов, на одной могиле была русская фамилия, на другой – армянская.

Бакинской “кремлевской” стеной служила крепостная стена Ичери шехер, в нижней части сада Сабира между Шемахинскими двойным и Тагиевскими воротами. Когда была создана Аллея почетного захоронения, прах Г.Гаджиева перенесли туда. Причем даже не предупредив имевшихся в живых родственников. Две другие могилы, к тому времени заброшенные и почти вросшие в землю, исчезли незаметно в конце 60-х или начале 70-х.

Очень интересная история названия еще одной улицы – Алмаса Илдырыма. До советизации Азербайджана она носила название Водовозной, а потом была переименована в улицу им. Ширшова. Кто такой Ширшов, мало кто помнит. Скажем сразу – революционером он, к счастью, не был. Но как и многие другие, чьи имена носили улицы Баку, отношение к городу имел опосредованное.

Петр Шершов (1905-1953) был видным государственным деятелем, гидробиологом и полярным исследователем, первым директором Института океанологии АН СССР.

В 1930 г. Ширшова исключили из ВЛКСМ “за пьянство и связь с чуждой по идеологии компанией студентов Ленинградского университета”. Тогда он едет в экспедицию на Кольский полуостров, затем в Арктику и на Новую землю, позже полярником в экспедицию. И возвращается оттуда героем, одним из “папанинцев”, которых встречал овациями весь СССР.

В 32 года он стал доктором географических наук, в 34 года получил звание профессора и стал академиком АН СССР. В 1938 г. ему одному из первых присвоили звание Героя Советского Союза. Был Народным комиссаром, а затем министром морского флота СССР (1942-1948).

Так почему же его именем назвали улицу в Баку? В августе 1942 г., когда Каспий стал прифронтовой зоной, сюда по указанию ГКО прибыла оперативная группа руководящих работников Наркомата морского флота во главе Ширшовым, тогда уже наркомом. В Баку он занимался обеспечением вывоза нефти.

Достойная советская биография, практически парадный портрет государственного мужа и успешного ученого. Однако “парадный” портрет Ширшова был бы неполным без одной существенной детали. Очень человеческой детали, которая заставляет по-другому взглянуть на его судьбу.

Женат Петр Петрович был дважды. Его вторая семья в 1941 г. эвакуировалась из Москвы, и Ширшов остался один. И встретил актрису московского театра им. Моссовета Евгению Гаркуша. Это была роковая встреча, вылившаяся в настоящую всепоглощающую любовь и повлиявшая на судьбу Ширшова. Этот человек, нарком, всюду и везде ездил с Евгенией, ни на день не хотел расставаться с любимой. А служебных поездок у него было много. Евгения сопровождала его и в Баку. Когда законная жена и дочь вернулись из эвакуации, Ширшов в семью не вернулся и остался с Евгенией, которая к тому времени родила ему еще одну дочь.

Судьба Евгении трагична. И хоть к истории Баку она не имеет ни малейшего отношения (если не считать ее визита в город в 1942-м), но не рассказать о ней трудно. На одном из приемов в 1946 г. актрису заметил Лаврентий Берия и сделал непристойное предложение. Евгения прилюдно ответила пощечиной. И с этого момента судьба ее была решена. Через пару месяцев, 28 июля 1946 г., на дачу Ширшова, где жили Петр Петрович и Евгения, заехал Виктор Абакумов, заместитель Берии. И спросил у Евгении, мол, что это у них телефон не работает? Ее ведь в театр вызывают. И актриса, как была – в летнем платье, села в машину и… исчезла навсегда. Ее буквально оторвали от коляски, в которой находилась полуторагодовалая дочь.

По надуманному обвинению в шпионаже, измене родине, антисоветской пропаганде и даже спекуляции Горкуша была арестована и в ноябре 1947 г. осуждена на 8 лет лагерей. Ширшов ничем не мог помочь жене. Он был готов убить тирана или уж, на худой конец, себя. Прилюдно министр морского флота разорвал портрет Сталина и заперся в своем кабинете. Чтоб застрелиться, в нем было слишком много жизни. Два дня Ширшов пил. Когда сотрудники министерства поняли, что вот-вот услышат выстрел, они привели к его двери двухлетнюю Марину. И она докричалась, достучалась до отчаявшегося отца.

В результате Героя Советского Союза все же сломали. Его даже не стали брать, когда он прилюдно обозвал Берию “фашистом”. Понимали, что сам погибнет. И человек медленно таял, потеряв любовь, потеряв самую главную опору в жизни: “Пишу только для того, чтобы уйти хотя бы на несколько часов от кошмара, от которого не спасает ничто. Пишу потому, что самому себе я могу сказать, не боясь встретить иронически существующего взгляда: свое настоящее счастье я нашел осенью 41-го…”

А Евгения, находясь в лагере в Магаданской области, 22 августа 1948 г. покончила собой, отравившись снотворным. В том же году Ширшов был снят с должности министра, а в феврале 1953 г., менее чем за месяц до смерти Сталина, скончался. Ему было 47 лет.