Инженер Павел Потоцкий: навечно в нефтяной истории Баку

На морском дне в Биби-Эйбатской бухте на рубеже XIX-XX вв. было обнаружено богатое нефтяное месторождение. Решено было засыпать бухту и приступить к добыче. Чтобы начать работы по засыпке, в Баку в 1910 г. был приглашен инженер с польскими корнями – Павел Николаевич Потоцкий. Потоцкий приехал… и навсегда остался в нефтяной истории Азербайджана.

Двадцать дет – до конца своей жизни – он работал, чтобы можно было без труда добывать нефть с морского дна, из них десять лет будучи полностью слепым. В этом удивительном человеке органично сложились редкие качества: целеустремленность, глубокие знания, феноменальная память, организаторские способности, высокая требовательность к себе и другим.

Потоцкий родился в Петербурге в 1879 г. в старинной дворянской семье. Его отец, генерал от инфантерии (генерал пехоты), профессор Михайловской академии, определил сына на военную службу, отдав его в Пажеский корпус. Но Потоцкий желал быть инженером.

Из Пажеского корпуса он перешел в Институт путей сообщения, после окончания которого в 1901 г. поехал в Голландию, где изучал землечерпательное дело. После возвращения и до 1910 г. Потоцкий стал работать в Херсоне на строительстве канала в устье Днепра.

Потоцкому вручили уже готовый проект, а он выдвинул свой. И этим вдвое сократил сроки работ. В час отлива, когда обнажалась стена мола, на ней было видно сложенное из камня слово: «ПОТОЦКИЙ». Портовики не забыли его…

Когда Потоцкий приехал в Баку, именно по его настоянию Сормовскому заводу был заказан караван специальных землесосных судов. Грунт для засыпки бухты добывали со дна моря, а для укрепления берегов и строительства северного мола использовали местный камень, разрабатывавшийся на мысе Шихово и на острове Наргин.

Но работы по засыпке бухты не успели закончить в сорок – началась Первая мировая война. Караван был переправлен на Балтику для военных целей.

В августе 1919 г. Потоцкий ослеп на один глаз; затем стал слепнуть и второй глаз. В июне 1920 г. инженер поехал в Москву для лечения второго глаза, зрение которого к тому времени было утрачено на 90%. Через три месяца со страшным диагнозом «атрофия зрительного нерва» Потоцкий вернулся домой.

Слепой инженер не знал, как ему поступить. В 41 год, в расцвете творческих сил сидеть дома и ничего не делать он не мог. Он и его жена Надежда Анатолиевна жили в Ичери-Шехер, на Большой Минаретской. В доме напротив открылся рабочий кооператив, куда был нужен счетовод. Потоцкий, инженер с мировым именем, поступает на работу в магазин – щелкать костяшками счетов.

Но бакинские нефтяники не бросили Потоцкого – когда было принято решение продолжить работы на Биби-Эйбатской бухте, сначала первый секретарь ЦК КПА С.М. Киров, а затем председатель Азнефти А.П. Серебровский предложили Потоцкому снова взять на себя руководство засыпкой бухты.

После советизации Азербайджана многие дореволюционные инженеры не сразу соглашались сотрудничать с новыми властями. Оторванный от жизни нефтяников, от людей, с которыми работал, Потоцкий сначала колебался, но после того, как с ним лично поговорил тогдашний технический директор Азнефти Ф.А. Рустамбеков и рассказал о грандиозных планах по освоению морских нефтяных залежей, инженер принял это предложение.

В материалах обследования бакинских нефтепромыслов осенью 1922 г. геолог Д.В. Голубятников писал о Потоцком:

«Этот талантливый инженер, которому мы обязаны засыпкой бухты, потерял зрение в расцвете своих умственных сил. Надо надеяться, что «Азнефть» найдет возможным обеспечить этого труженика, тем более что «нефтяные короли» не заплатили ему за исполненную колоссальную работу по засыпке бухты. Засыпанную бухту мы получили даром…»

Потоцкий согласился на работу и составил прекрасный проект по осушению т.н. «Ковша» – небольшой бухточки в северной части засыпаемой площади, оставшейся под водой с дореволюционных времен.

Проржавевшие от долгого бездействия землечерпалки быстро отремонтировать не удается, а других механизмов почти нет. И тогда Потоцкий предлагает решение: «В воротах «Ковша» устроить водонепроницаемую плотину, состоящую из каменного ограждения двойной деревянной шпунтовой перемычки и глиняной засыпки, после чего «Ковш» осушить выкачкой воды».

Т.к. плавучих кранов и крановых судов не было, то в начале работ по указанию Потоцкого были построены три деревянных крана для подъема камня; эти краны были использованы позже при сооружении южного мола бухты.

Было проложено несколько грунтовых дорог, линия узкоколейки, т.к. на каждый гектар будущей суши нужно было засыпать 65 тыс. куб.м грунта. Потоцкий вынужден хранить все цифры и сводки в памяти, знать их наизусть. Записи можно делать – но для других, сам он их не прочтет. Он приучает себя определять на слух темп и ритм работы.

В те годы М.Горький писал:

«…Мы на Биби-Эйбате, где люди отнимают у моря часть его площади… чтобы освободить из-под воды нефтеносную землю.. Мощные насосы выкачивают мутно-зеленоватую воду… взволнованное дерзостью людей… Под шум этих не очень поэтичных струн мне рассказывают нечто легендарное об инженере, кажется, Потоцком, который совершенно ослеп, но так хорошо знает Биби-Эйбат, что безошибочно указывает на карте места работ и точки, откуда следует начать новые работы».

Трудовому подвигу Потоцкого посвятила свою поэму «Старик» и известная поэтесса Маргарита Алигер:

«В прошлом году (1929 – О.Б.) мы, 500 рабочих, во главе с т. Потоцким и его помощниками-инженерами, – писали «Известия» в 1930 г. – отвоевали у Каспия еще кусок земли уже новым способом. Сперва мы отделили от моря большой ковш и насыпали плотину из земли; затем выкачали из ковша всю воду и на этом месте установили 50 новых вышек».

Нефтяники звали Потоцкого Командармом. В 1929 г. Потоцкий был награжден первой премией ВСНХ СССР за лучшую стройку, а в 1931 г. он в числе первых нефтяников Азербайджана был награжден орденом Ленина.

После успешного окончания первого этапа засыпки бухты, в том числе и «Ковша», Потоцкий составляет второй проект, по которому предусматривается засыпать еще 79 га. Второй проект был осуществлен незадолго до смерти его автора. Но, к сожалению, этот талантливый человек не дожил до конца засыпки бухты – он скончался в Баку в результате тяжелой болезни 15 марта 1932 г.