Члены РАФ – террористы или герои?

Как известно, после окончания Второй мировой Германию стали рвать на части два противоборствующих лагеря, в результате чего страна была разделена.

Потом уже на телевидении показывали множество передач об ужасах коммунистического режима в ГДР, в то время как в ФРГ жили чуть не ангелы, не ведающие о таких понятиях, как несправедливость, неправда, попирание свободы слова и свободы как таковой.

Чтобы составить более полное представление о реальной жизни в ФРГ, стоит вспомнить такую организации, как РАФ – Фракцию Красной Армии (Rote Armee Fraktion). Сейчас о ней мало кто помнит, но эта террористическо- партизанская организация, держала в страхе власти ФРГ несколько десятилетий.

РАФ и в особенности ее методы оцениваются историками неоднозначно. Поэтому постараемся обойтись без перегибов в оценках в ту или иную сторону.

Так исторически сложилось, что обыватель пребывает в полной уверенности, будто в террористы идут люди либо с не совсем нормальной психикой, либо фанатики, либо бездельники, которые просто хотят внимания к своей персоне.

Биографии РАФ-ев опровергают этот укоренившийся стереотип. До того как они взяли в руки оружие, это были мягкие, добрые люди с пацифистскими взглядами, неравнодушными к чужому горю.

Это неравнодушие будет отправной точкой, с которой начнет отсчет многолетняя война, объявленная власти, не желающей замечать чужого страдания и чужого горя, не желающей очищаться от скверны. РАФ-цы решили, что могут выжечь эту скверну каленым железом.

Гудрун Энслин училась на педагога, бесплатно работала в приютах для сирот; лидер “Движения 2 июня” Ральф Рейндерс с детства ненавидел все формы войны и насилия (название движения возникло после кровавого разгона мирной демонстрации 2 июня 1967 г.); Ульрика Майнхоф собиралась стать монахиней; педагог Бригитта Кульман ухаживала за больными. Андреас Баадер помогал создавать приют для беспризорников и одной из причин его прихода к террору было сытое равнодушие общества, отталкивавшего от себя этих детей: оно вынуждало их воровать или идти на панель.

Еще одна группа целиком состояла из бывших пациентов “Социалистического союза пациентов”, оказывающего помощь психически больным, критикуя традиционную медицину с ее поистине репрессивными методами. Доктора Губеры добивались поразительных результатов в лечении, чем, естественно, неимоверно злили “традиционных” психиатров.

По доносу последних “Союз…” был распущен, доктора арестованы. Пациентов сдали в клиники, где двое вскоре умерли в результате “лечения” электрошоком, один погиб, упав при странных обстоятельствах с лестницы, а остальных, поскольку они “много разговаривали”, протестуя против нарушения их гражданских прав, запихнули в отделение для буйных, где они и сгинули навеки. Немудрено, что оставшиеся на свободе пациенты влились потом в террористическое “Движение 2 июня”…

Будущие городские партизаны начинали свой нелегкий путь в антифашистских организациях. Они еще верили в то, что можно просто опубликовать фамилии бывших палачей, стоящих у власти в стране, чтобы общество раскрыло глаза. Они публиковали тысячные списки тех, кто не только не был наказан за злодеяния против человечества, но и весьма комфортно чувствовал себя в ФРГ.

Они наивно верили в справедливость, в то, что “демократическая” ФРГ накажет военных преступников. А “демократическая” ФРГ попросту игнорировала эти списки и выносила приговоры, не поддающиеся логическому объяснению. Так, комендант концлагеря Дахау, уничтоживший тысячи людей, был приговорен справедливым германским правосудием к… 18 месяцам тюрьмы!

Такое же “суровое” наказание постигло и генерала СС Зеппа Дитриха, любившего лично участвовать в пытках и расстрелах. Группенфюрер СС Карл Оберг, руководивший истреблением мирного населения Франции, приговоренный во Франции к смертной казни, был выдан ФРГ, и… тут же отпущен на свободу! Иоганн Кремер, врач из Освенцима, ставивший эксперименты на беременных женщинах и умерщвлявший младенцев, также был амнистирован справедливым немецким судом.

Ни один из судей, выносивших в последние месяцы войны смертные приговоры “за паникерство”, не был осужден. Из 1200 извергов, убивавших людей в Бабьем Яру, перед судом предстали лишь 12. Причем одного судили на Нюрнбергском процессе (и повесили), а остальные 11 опять-таки угодили в руки немецких судей и отделались символическим наказанием.

Все офицеры СС были восстановлены в званиях, пожилые получали немалую пенсию. Нацистским преступникам был открыт путь в Бундестаг. Государство аргументировало это железобетонно: “в стране не осталось кадров!” В результате Теодор Оберлендер, командир спецбатальона, сжигавшего в Украине деревни вместе с жителями, удостоился звания министра, Георг Кизингер, разработавший гитлеровскую доктрину антисемитизма, стал федеральным канцлером.

Последней каплей, переполнившей чашу терпения левых сил в Германии, стало покушение на Руди Дучке. “Пули, ударившие в Руди Дучке, покончили с нашими мечтами о мире и ненасилии”, – сказала как-то Ульрика Майнхоф.

Руди Дучке, лидер крупнейшей студенческой организации SDS, все время подвергался абсолютно безжалостным нападкам со стороны концерна, возглавляемого медиа-магнатом Шпрингером.

И тогда молодежь, пытавшаяся до поры до времени бороться с монстрами, вооружившись лишь фактами и верой в справедливость, взялась за оружие. Студенты делали вывод: Германия – фашистское государство. Почему в “демократическом государстве” запрещена компартия? Зачем нужны кровавые разгоны демонстрантов?

То, что по улицам Берлина не маршировали нацисты с факелами и свастиками, ничего не означало. Фашизм бывает скрытый. Затаившийся. Когда черная энергия, уже разорвавшая когда-то войной весь мир и унесшая десятки миллионов жизней, ждет своего часа, чтобы вырваться на свободу, сметая все на своем пути. С фашизмом невозможно вести дискуссию, глупо призывать к здравому смыслу. Единственно возможный способ борьбы с этим явлением – вооруженное противостояние.

И пришел час Х. “Это – фашистское государство, готовое убить нас всех. Это – поколение, создавшее Освенцим, с ним бессмысленно дискутировать!” – Слова Гудрун Энслин взорвали воздух, а улицы Германии сотрясли реальные взрывы, продолжавшиеся в 1972-1977 гг. В основном, гибли судейские, военные и т.п.

На поиски террористов были брошены тысячи людей и миллионные средства. Полиция начала практиковать т.н. “расстрельные облавы”: в человека, прикрывающего лицо рукой, стреляли прямо на улице.

Показательно, что убийц в полицейской форме не осудили. Естественно, такая политика государства, начавшего практиковать “коллективную ответственность”, т.е. фашистские методы в чистом виде, не могла не пробудить в обществе симпатию по отношению к террористам.

По стране проходят акции в поддержку РАФ, в них принимают участие даже школьники. Всем становится ясно: постулаты РАФ, что Германия – скрытое фашистское государство, имеют под собой очень серьезные основания.

Кто-то выражает свой протест, кто-то, вспоминая времена Гитлера, начинает бояться всех и вся. Вновь основанием для ареста может служить донос. Опять, как и в гитлеровские времена, люди теряют работу из-за убеждений. Страну лихорадит…

Правительство ФРГ своими “хорошо забытыми”, но так отчетливо помнящимися миллионам немцев методами показало, что по-другому защитить себя просто не может. События т.н. “немецкой осени” навсегда вошли в учебники истории как апофеоз борьбы государственной машины с собственным народом. “Антитеррористическая истерия” достигла небывалого размаха. РАФ-цы арестованы.

В свою очередь, организации всего мира, поддерживающие РАФ, не выбирая методов, боролись за освобождение немецких активистов, ожидающих приговора. Т.е. начались ответные теракты.

И тогда государственная машина идет на беспрецедентный по своей циничности и жестокости шаг. Когда ситуацию не удается решить законными (полузаконными, абсолютно незаконными) способами, а реакция в стране не в силах погасить протесты, все лидеры РАФ, ожидающие приговора… кончают жизнь самоубийством! Причем делают это весьма оригинально.

Узников содержали в тюрьме “Штамхайм”. Стены там сделаны из особого высокопрочного цемента. Кроме того, заключенных каждые две недели переводили в другие камеры, чтобы исключить возможность сговора с охраной. И вот, по сообщениям официальной прессы, узники смогли “выдолбить в стенах тайники, куда спрятали запас взрывчатки, радиостанцию (!), оружие”.

Левша Баадер сумел выстрелить себе в затылок правой рукой, к тому же дуло при выстреле находилось в 40 см от затылка! Гудрун Энслин повесилась на куске электрокабеля (самая обычная вещь в сверхохраняемой тюрьме!). В пустом карцере с голыми стенами повесилась неизвестно на чем Ульрика Майнхоф. При условии, что высота потолка – 4 м.

Из всех РАФ-ев выжила только Ирмгард Меллер. Ее, “пытавшуюся покончить с собой” путем нескольких ударов в грудь ножом, власти моментально изолировали от адвокатов.

Нобелевский лауреат Генрих Белль требует объективного расследования гибели РАФ-ев, и тут же начинается травля его и его семьи. Всему обществу все становится ясно.

Дальнейшие суды над членами РАФ, на которых не было ни одного адвоката, пытки, повальные аресты и система подавления любого инакомыслия, суды, раз за разом оправдывающие полицейских-убийц, ничего нового к картине немецкой власти не добавили.

РАФ-цы сумели-таки доказать, что ФРГ – страна скрытого, латентного фашизма. В ответ власть получила новую волну терроризма…

Было еще второе, третье и четвертое поколение РАФ. В 1993 г. РАФ объявляет о временном прекращении вооруженной борьбы, а через пять лет заявляет о самороспуске, в связи с чем распространяет даже официальное заявление.

Естественно – кровь всегда остается кровью, из чьей бы разорванной взрывом груди она не струилась бы. И террор остается террором. Однако правдивая история РАФ имеет право на существование наравне с рассказами о “демократической ФРГ”, где жили ангелы с голубыми глазами и белокурыми головами, не ведающие о таких понятиях, как несправедливость и неправда…