Бакинский “шайтан-базар” и начало нефтяного бума

Баку и нефть, нефть и Баку… Такое сочетание слов было на слуху во второй половине XIX века во всей Российской Империи и далеко за ее пределами. Баку превращается в «нефтяной Клондайк», начинается нефтяной бум.

А что мы знаем об этих, полных бурного роста технической и научной мысли, годах, которые одних людей возвысили на вершину славы и богатства, а других привели к краху надежд, к нищете? Совершим краткий экскурс в хронологию развития нефтяной промышленности в нашем регионе.

К 1806 году на Абшероне было 50 нефтяных колодцев, в 1821 году их число достигло 120, а в 60-х годах XIX века — 218. Добыча достигала не более 1,5 млн. пудов в год, а с 1821 по 1872 год было добыто лишь 20 млн. пудов нефти (320 тысяч тонн).

Колодцы рылись вручную. Добытую нефть по каменным желобам собирали в специальные ямы. После очистки нефти ее перегоняли в городские амбары. В 1870 году в Баку было 14 таких амбаров. Но колодезный способ добычи нефти уходит в прошлое вместе с откупом. Колодцы вытесняются буровыми скважинами.

В Балаханы, Сабунчи, Раманы встают буровые вышки, появляются паровые машины, механические мастерские. С февраля 1872 года в результате откупа в распоряжении государственной казны оказалось 322 десятины нефтеносных земель Баку, а частным лицам выделено 180.

Эти земли были выставлены на торги в декабре 1872 года. В результате государственная казна получила около 3 млн. рублей, в 5 раз больше предполагаемой первоначально суммы. В руках предпринимателей оказалось 81% всех нефтяных колодцев Абшерона, уплативших 83% всей суммы, полученной казной на торгах.

В условиях свободной конкуренции нефтедобывающая промышленность получила бурное развитие. За десятилетие 1873-1883 гг. добыча нефти в Баку увеличилась с 4 до 60 млн. пудов, то есть в 15 раз. Увеличение объема добычи нефти произошло за счет коренного изменения способа эксплуатации нефтеносных земель, расширения их общей площади, роста производительности труда и числа нефтяных фирм, улучшения техники производства.

С 1878 г. на Абшероне больше не разрабатывали ни одного нефтяного колодца. С этого времени добыча нефти происходила в основном с помощью буровых скважин. Их глубина увеличивалась с каждым годом. С 1873 г. на нефтяных промыслах стала применяться паровая машина.

Одновременно за 1872-1883 гг. значительно расширилась площадь находящихся в эксплуатации нефтеносных земель. Если раньше нефть добывалась в основном в Балаханы, то в начале 80-х гг. XIX века стали разрабатываться нефтеносные земли в Сабунчы, Забрате и Раманы. Бурное развитие и увеличение объемов добычи нефти способствовали значительному снижению цен на нее. В начале 70-х гг. XIX века один пуд сырой нефти в Баку стоил 45 коп., а в конце десятилетия уже 30 коп.

Успешному развитию нефтедобычи способствовало также возникновение в эти годы десятков крупных и мелких нефтедобывающих фирм. К 1878 г. число их достигло 112. Одновременно в Бакинском нефтяном районе было образовано несколько крупных акционерных предприятий. Наряду с нефтедобывающей, в 70-х гг. XIX века значительное развитие получила нефтеперерабатывающая промышленность.

Здесь, по заказу братьев Нобель, В.Г. Шухов и Л.И. Бари в 1878 г. строят первый в мире нефтепровод, протяженностью около 10 километров, соединяющий Балаханы и Черный Город на окраине Баку, который вызвал сопротивление, вредительство и поджоги со стороны владельцев гужевого транспорта на Бакинских нефтепромыслах.

Через год строится второй (12 км), затем еще три нефтепровода: Балаханы — Суруханский завод, Суруханский завод — Зыхская коса, Балаханы — Черный город. Успешное развитие нефтяной отрасли в бакинском регионе вызвало широкий отклик. Во второй половине 19 века в Баку со всех концов Российской Империи съезжаются массы людей за хорошим заработком, капиталом. На улицах города можно было встретить не только местных жителей — азербайджанцев, (или как их тогда называли — татар), но русских и евреев, армян и грузин, поляков и латышей и др. Все их мысли прикованы к Сабунчи — Балаханскому региону Абшерона.

Причина одна: там земля, как губка, пропитана нефтью, «черным золотом». А на участке нефтепромышленного общества «Халафи», ударил мощный нефтяной фонтан. В результате в июне 1873 года город был взбудоражен этой, поражающей воображение, вестью. Первый, сравнительно небольшой фонтан забил в Баку несколько раньше на скважине, принадлежавшей бывшему откупщику Мирзоеву. Внезапное выделение газов, подземный гул, столб песка и воды, вставший над скважиной, были приписаны действию нечистой силы.

По приказу бурового мастера скважину поспешили забросать камнями и песком, водрузили поблизости крест. Скоро все забыли о странном случае. Фонтан же в Сабунчы вел себя по-другому: несколько месяцев подряд он бушевал с неослабевающей силой, залил огромную территорию, образовав несколько нефтяных озер. На одном из них собирались даже устроить катание на лодках в честь прибывшего в Баку наместника Кавказского, но помешала дурная погода. Со всех сторон на нефтеносные земли слетается рой искателей счастья. Конечно, лучшие площади прибирают к рукам крупные воротилы Мирзоев, Кокорев и Губонин, Бенкендорф, Муромцев, товарищества «Халафи» и «Соучастник».

С такими тузами не под силу тягаться мелким предпринимателям. Но они, спеша урвать свою долю пирога, объединяются в общества и товарищества. А тут еще на одной из буровых ударяет новый фонтан огромной силы. Полковник Бурмейстер, управляющий промыслом, получает прозвище «фонтанмейстера». Цены на участки растут куда быстрее, чем нефтяные вышки. За десятину земли в Сабунчи, которой раньше красная цена была 500-1000 рублей, теперь 24 просят тысячи!

Интересно воспоминание одного из очевидцев этого времени: «И стар, и млад, и русский, и армянин, и татарин — все, имевшие лишнюю копейку, бросились тогда в нефтяное дело. С купцами конкурировали в этом рвении и матросы парусных шхун, и старшие нотариусы окружных судов, и даже местный военно-морской прокурор оказался в качестве коренного бакинского бека владельцем с незапамятных времен свободного, никому не принадлежащего на Балахано — Сабунчинской площади участка земли».

Это были годы спекулятивной лихорадки. Так российская княгиня Гагарина предлагает взамен пяти десятин земли в Балаханы семь тысяч (!) десятин в Ставропольской губернии. Торги по сдаче в аренду нефтеносных земель — ажиотаж доходит до такой степени, что претендентов приходится разливать водой. Участки, приобретенные новоиспеченными нефтедобытчиками, измеряются уже не десятинами, а лишь сотнями и даже десятками квадратных саженей (один сажень 2.13 м, десятина — основная дометрическая русская мера площади, равная 40х60 = 2400 квадратных саженей (1,09 га). Это привело к тому, что появились такие промыслы, на которых буквально арбе негде было повернуться.

Так возникает знаменитый Шайтан-Базар, где от одной буровой скважины до другой рукой подать. Все, кто приезжал сюда в конце семидесятых годов 19 века, признавали, что для этого места не сыщешь более точного названия. Чертов Базар помог бы Данте Алигьери, в своей «Божественная комедии» обогатить картину преисподней. Грязь, соленая вода и нефть местами превратили почву в сплошное болото. Над сараями и навесами для паровых машин, над ямами и канавами, заполненными нефтью, над убогими лачугами рабочих, наспех сложенными из песчаника, высились, подобно часовым, мрачные бревенчатые конусы буровых вышек.

Лязг металла, скрип воротов, астматические вздохи старых двигателей крики рабочих, погоняющих измученных лошадей (большая часть буровых обслуживалась конной тягой), — все это сливалось в сплошной многоголосый гул. Работа по добыче «черного золота» шла только в светлое время дня или при искусственном освещении. А зажигать фонари боятся из-за возможных пожаров. Ведь не зря на американских буровых вышках написано крупно: «Здесь стреляют в курильщиков». Слишком уж большие беды приносят промыслам пожары! Вот почему в Баку множество буровых скважин дает нефть только днем, а ночью «отдыхает».

Одни скважины, еще вчера обильные, внезапно высыхают, истощаются. Другие, слывшие ранее бедными, резко повышают свой дебит или даже начинают фонтанировать. Стоимость участков далеко не всегда говорит об их подлинной ценности. Обычно и тот, кто продает, и тот, кто покупает или арендует землю, имеют самое смутное представление о ее нефтеносности. Достоверные геологические данные по району отсутствуют. Никакого единого геологического плана месторождения не существует — на территории в 152 десятины Шайтан-Базара работает 111 фирм, заложено 120 скважин!

Каждый нефтепромышленник печется только о себе. Журналы буровых работ предприниматели или не ведут, или ревниво скрывают их и друг от друга, и от геологов горного надзора. Бурение наудачу, без точных геологических данных, превращается в своего рода азартную игру — то ли богачом станешь, то ли по миру пойдешь! Самый надежный и достоверный признак нефтеносности в глазах предпринимателей — фонтан. Добуриться до фонтана — заветная мечта каждого. Но неожиданно подвалившее счастье может обернуться бедой: бурные потоки нефти заливают соседние участки, ежеминутно возникает опасность пожара.

Нефть быстро заполняет амбары, вырытые наспех ямы, ее приходится сбывать за бесценок — по полушке или даже по четверть копейки за пуд. Для нефтедобытчиков, не умеющих обуздать фонтан, он предстает порой в облике опрометчиво вызванного грозного джина. Каким заклятьем усмирить могучего духа, как упрятать его в волшебный кувшин? Страх нефтепромышленников можно понять. Фонтан, ударивший на буровой бакинского товарищества «Дружба», засыпает даже сравнительно удаленные промыслы горами песка, заливает их потоками нефти. Соседние предприниматели спешат возместить понесенные убытки.

На фирму «Дружба» обрушивается лавина судебных исков. Сказочно обильный фонтан приносит акционерам не богатство, а полное разорение. Что делать с нефтяными озерами? Промышленники знают, что их нефть частью впитается в почву, частью загустеет и потеряет всякую ценность. Чтобы освободить место для нового бурения, черную жидкость, заполнившую ложбины и котлованы, попросту поджигают.

«Зарево горящих озер нефти по неделям освещает на десятки верст Абшеронский полуостров, — отмечает хроника того времени, — и кажется, что предприниматели вступили между собой в состязание по истреблению драгоценных даров природы».

Интерес представляет и высказывание одного из деятелей нефтяной промышленности — В. И. Рогозина: «Все бакинские затеи и претензии имеют вид арабских сказок; здесь все грандиозно на вид… А в действительности заводы работают в 1/4 силы, буровые — в 1/7, нефтепроводы — в 1/5. Для чего все сооружено, на каких расчетах все основано — добраться логикой и цифрами невозможно. Все, что здесь совершается, совершается без счета и расчета: у него фонтан, и у меня будет фонтан, у него завод, и у меня будет завод. Так и настроили заводов и навертели дыр в земле. Когда приезжаешь к Балаханам, то множество вышек производит грандиозное впечатление. Въедешь, и начинается разочарование: одни стоят потому, что некому продать нефти, другие потому, что не доведены до конца, третьи вновь бурятся, и кое-где есть действующая буровая».