Бакинский еврейский театр: короткая, но яркая жизнь

Один из самых популярных театров в Баку – Театр песни им. Рашида Бейбутова. Многие слышали, что раньше в этом здании была Хоральная синагога, но мало кто знает, что было в этом здании после того, как синагогу закрыли, а Театр песни еще не открыли. А был в этом здании другой театр – Бакинский еврейский.

Вообще еврейских театральных коллективов в Баку было немало – своих и гастролирующих. Первые их представления относятся к началу ХХ в. Когда была открыта Хоральная синагога, она стала центром не только религиозной, но и общественной жизни еврейской общины Баку.

Но пришла советская власть и повела бескомпромиссную борьбу против религии – коммунисты не признавали конкурентов и требовали беспрекословной веры лишь в светлое коммунистическое будущее. И в 1932 г. синагога была закрыта. Сначала в этом помещении разместили Общество землеустройства евреев-тружеников, а затем был открыт еврейский театр на языке идиш (Его директором с 1938 г. был Я.Фридман, возглавлявший одновременно Театр русской драмы.)

Видимо, соглашаясь на открытие еврейского театра в период борьбы с религией, власти пытались показать, что не возражают против существования еврейской культурной традиции. По замыслу коммунистов, утверждавших, что искусство должно быть национальным по форме и социалистическим по содержанию, театр был призван на идише способствовать воспитанию коммунистического сознания.

Большому городу с многочисленным еврейским населением, немалая часть из которого прекрасно знала идиш, постоянный театр на идише был как нельзя кстати.

Костяк труппы составили местные актеры, актеры еврейских театров Украины и выпускники московского еврейского театрального техникума (как раз в то время состоялись первые выпуски этого техникума при московском ГОСЕТе). В 1935 г. худруком был назначен молодой талантливый режиссер и актер Иосиф Миндлин, который не только ставил спектакли, но и играл в них.

Репертуар был очень интересным и разнообразным. Первыми спектаклями стали “Мой враг” А.Вевьорко и “Зямка Копач” М.Даниэля. За ними последовала “Хозяйка гостиницы” К.Гольдони. Репертуар и нового руководителя приняли, хотя труппа все еще сомневалась в своих возможностях.

После Гольдони Миндлин ставит программную азербайджанскую пьесу “Севиль” Дж.Джаббарлы. Тема пьесы – борьба за равноправие восточной женщины, находящейся под гнетом феодальных отношений в семье и в обществе, – была особенно актуальной в то время.

Имя главной героини Севиль, отказавшейся от чадры, борющейся против феодального гнета в семье и за равноправие женщин, стало нарицательным, позже героиня пьесы даже послужила прообразом памятника.

Вполне ясно, что постановкой “Севиль” еврейский театр давал понять, что не хочет отставать от времени, однако стилистика пьесы явно не гармонировала со стилистикой еврейского театра.

Но таковы были правила игры, ведь репертуар Бакинского еврейского, как впрочем, и всех советских театров, проходил строгую цензуру. Ею регламентировались “пропорции” между современными, классическими и национальными пьесами. Малейшее отклонение от “рекомендательных списков” или канонов соцреализма ставило коллективы в угрожающее положение.

Когда Миндлин ставил спектакли по пьесам на современную тематику, особых проблем с руководством не возникало. Но стоило Миндлину поставить “Миреле Эфрат” Якова Гордина, как чуть было не “зарубили” почти готовый спектакль. И театр старался находить возможные решения. Так, в 1936 г. был поставлен “Овечий источник” Лопе Де Вега. Шла война в Испании, и Миндлин решил осовременить пьесу, связав в финале события на сцене с событиями гражданской войны в современной Испании.

Далее наступила пора традиционной еврейской тематики:

“Тевье-молочник” Шолом Алейхема, “Семья Овадис” Переца Маркиша. Затем последовала русская классика – “Без вины виноватые” Островского.

“Урожайным” на премьеры был 1938 г.: “Блуждающие звезды” Шолом Алейхема, “Гершеле Острополер” М.Гершензона, “Уриэль Акоста” К.Гуцкова, “1916” (“Накануне”) Штильмана, “Суламифь” А.Гольдфадена.

В 1938 г. последовали и первые гастроли – сначала в Тбилиси, затем в Батуми. Там играли “Уриэля Акостиу” и “Гершеле Острополер”.

Следующий 1939 г. был годом 80-летия со дня рождения Шолом Алейхема. Юбилею был посвящен специально подготовленный вечер, поставлен “Стемпеню”, а сам Миндлин представил рассказы юбиляра. В этом же году состоялись гастроли в Украине с “Тевье-молочником” и “Миреле Эфрат”.

После гастролей снова было обращение к местной тематике – постановка пьесы “Хаят” Мирзы Ибрагимова. Спектакль ставил молодой режиссер Маггерам Ашумов, к тому времени окончивший ГИТИС и возглавлявший в Баку местный ТЮЗ. И, наконец, еще одна постановка по Шолом Алейхему – “Кровавая шутка”, положительно оцененная критикой.

Несмотря на успехи, появились слухи о закрытии театра, и незадолго до войны слухи стали явью. Миндлин и ряд актеров получили направление на работу в открывшемся еврейском театре в занятом Советским Союзом Белостоке, некоторые разъехались по другим театрам, а часть осталась в городе, занявшись другим видом деятельности, но до конца своих дней продолжая вспоминать о любимом театре.

Что же послужило причиной закрытия театра? Ведь были достойная режиссура, талантливые актеры, интересный репертуар, в целом положительные рецензии критиков… Чтобы ответить на этот вопрос, вспомним, что похожая судьба была у многих других еврейских театров: в Украине, Узбекистане. Причиной их закрытия была названа одна – нерентабельность. Но была ли это причина или только повод?

Для разгона всей идишской культуры перед войной время еще не пришло, более того, во время Второй мировой все существовавшие на тот момент еврейские театры были заботливо эвакуированы глубоко в тыл (в Среднюю Азию) и лишь затем, через пять лет после завершения эвакуации, расформированы полностью и окончательно. Так какова же была истинная причина закрытия театров перед войной?

Сама по себе нерентабельность не могла быть серьезным основанием, ибо в то же самое время были увеличены субсидии коллективам театров других национальных меньшинств, рентабельность которых была еще более сомнительной.

Низкая посещаемость упомянутых театров была только внешней причиной закрытия. Главным, скорее всего, было то, что установка начала 30-х на пропаганду еврейского населения городов себя исчерпала.

Основных посетителей этих театров тематика социалистической действительности не интересовала, а пропаганда спектаклей по пьесам дореволюционных авторов не входила в задачу властей. К тому же была еще одна причина, важная сама по себе: на присоединенных перед войной территориях Прибалтики, Беларуси, Украины и Молдовы открывались новые еврейские театры. Многие из тех, кто работал в закрывшихся театрах, получили направления во вновь созданные на присоединенных территориях коллективы.

Соединение перечисленных факторов, видимо, и было объяснением истинной причины закрытия, в частности, Бакинского еврейского театра.

Приказ об открытии еврейского театра в Белостоке на базе Бакинского еврейского театра появился в конце 1939 г., а гастроли бакинцев, по некоторым сведениям, по Украине и Беларуси состоялись весной 1941 г. Различающиеся в разных источниках даты прекращения существования Бакинского еврейского театра объясняются периодом необходимого согласования вопросов перебазирования бакинского театра в Белосток между союзными и республиканскими организациями Беларуси и Азербайджана.

В одних источниках подразумевается дата издания приказа о перебазировании театра в Белосток (куда был переведен и Миндлин), а в других источниках говорится, что спектакли театра в Баку продолжались вплоть до начала войны. Аналогичная ситуация сложилась и в других еврейских театрах, реальное исчезновение которых происходило не сразу, а спустя некоторое время после подписания приказа об их закрытии.

Вскоре после Второй мировой войны были сделаны попытки воссоздать еврейский театр в Баку. Одним из инициаторов этого шага был Осип Зискинд. Образовалась группа из 12 актеров, названная еврейским драматическим ансамблем. Готовились спектакли и вечера. Один из таких вечеров состоялся 25 января 1948 г. в зале Дома моряков на Хагани под эгидой Союза советских писателей Азербайджана.

Он посвящался 30-летию со дня смерти одного из классиков еврейской литературы Менделя Мойхер Сфорима. После рассказа о жизни и творчестве писателя силами еврейского драматического ансамбля был сыгран спектакль по пьесе Сфорима “Призыв”.

Это был аналог вечера, состоявшегося в последние дни декабря 1947 г. в Политехническом музее Москвы, на котором Михоэлс в роли Вениамина Третьего (персонажа Сфорима), отклонившись от текста роли, перевел разговор со зрителем на тему о будущем Государстве Израиль, решение о создании которого было принято в ООН за месяц до этого.

Длительные аплодисменты еврейской общественности, собравшейся в зале, имели губительные последствия для самого Михоэлса, убитого спустя две недели на окраине Минска. Сам факт проведения такого вечера в Баку через две недели после убийства в Минске можно считать подвигом бакинских артистов.

После закрытия в Баку еврейского театра еще до начала войны оставшиеся в городе работники театра устроились на работу в Театр русской драмы и ТЮЗ.

Вообще же взаимоотношения советской власти и советских евреев приводили к драматическим последствиям. Закрытие до войны ряда периферийных еврейских театров на фоне сталинского террора не привело к поголовной физической расправе над работниками этих театров, как это, например, произошло с актерами финского театра. Возможно, потому, что во многих из них советская власть нуждалась для работы с еврейским населением занятых перед войной территорий.

Конечно, судьба еврейского театра в Баку, как и всех остальных еврейских театров СССР, была предрешена, но сохранились свидетельства того, что спектакли еврейских артистов проводились в Баку (в помещении клубов Медсантруда по ул. Крупской и при Табачной фабрике) еще в 1952-1956 гг.