Азербайджанский ковер: орнаменты раннеисламского и сельджукского периодов

В исламскую эпоху в ковроделии появился новый орнаментальный мотив кораническая надпись. Уже в IX-X вв. коранические тексты становятся важным элементом архитектуры всего мусульманского Востока, в том числе и в Азербайджане, а затем декоративно-прикладного искусства и ковроделия, где арабская надпись получает довольно широкое распространение при оформлении бордюра.

Как правило, использовали древнейший из арабских каллиграфических стилей куфический, в котором преобладают прямые линии и углы, что делает куфическую надпись весьма привлекательной с точки зрения орнаменталистики.

Широко представлена куфическая надпись в азербайджанской архитектуре XII-XIII вв. Так, мы встречаем ее на известных мавзолеях Агабабы и Момине-хатун, относящихся к XII в. Из архитектуры куфическая надпись перекочевала в декоративно-прикладное искусство, став важным элементом украшения ковров.

Азербайджанские ковры XIII в. “Гянджа”, “Ширван”, “Мугань”, “Баку”, имели на бордюрных полосах стилизованный под куфические надписи орнамент. Эту надпись мы видим на азербайджанском ковре с широко известной картины Ганса Мемлинга “Мария с младенцем”, а также на тебризских миниатюрах XIV-XV вв. Эта традиция в интерпретированной форме стала характерной для коврового искусства Азербайджана.

Поэтому использование куфической надписи и ее стилизованная орнаментальная форма прослеживаются и на ширванских коврах этого периода “Шильян”, “Биджо”, губинских “Гадим-минара”, “Пиребедиль” и “Хан”. При этом куфическая надпись на коврах “Пиребедиль” и “Хан”, относящихся к XIX веку, выполнена стилистически в той же манере, что и на упоминавшемся ковре “Баку”, датируемом XIII веком, что, несомненно, говорит о прочной художественной традиции и преемственности.

В Азербайджане ковер служил главным средством художественного выражения. Не случайно в XV веке тебризские мастера создали особые молитвенные коврики «намазлыг»: тем самым пространство для богослужения получило в некотором роде «ковровое воплощение».

Это было связано с приходом к власти в Азербайджане, а затем и в Иране шиитской династии Сефевидов. Шахи этой династии одновременно считались и верховными шейхами и носили титул “великий суфий”, которым дорожили не меньше, если не больше, чем шахским. При первых Сефевидах в XVI в. шиизм в Азербайджане и Иране стал утверждаться как государственная религия в противовес традиционному течению суннизму.

Выход религии на первый план в качестве государственной идеологии, естественно, сразу же нашел свое отражение в литературе и искусстве. Ковры-намазлыги четко фиксируются на многих азербайджанских миниатюрах того времени.

Несомненно, ковры, предназначавшиеся для молитв и не “оскверняемые” использованием в быту, существовали всегда. Но лишь в XVI веке мы наблюдаем изображение на таких коврах мехрабов-арок, а затем и создание соответствующих композиций. Это связывается с новой сефевидской традицией. Основную структуру оформления этих ковров составили художественные орнаментальные композиции, разработанные тебризскими мастерами, “Афшан”, “Шах-Аббасы” и др. Часто на коврах-намазлыгах, обычно в бордюрах и во внутреннем оформлении аркообразующих полос, использовалась надписи. Как правило, это были цитаты благопожелательного и назидательного характера из Корана. Эти надписи в куфическом стиле в основном располагались в верхней части ковра, чтобы на них не наступали.

Прекрасная коллекция тебризских ковров-намазлыгов, которые датируются специалистами XVI в., описана А.Поупом и др. Это шелковые ковры с композициями “Афшан”, “Агаджлы”, несомненно, изготовленные на заказ, с использованием серебряных и золотых нитей для повышения ценности, а главное долговечности. Среди тебризских ковров-намазлыгов немало образцов с изображениями люстр, колонн на фоне срединного поля.

Интересны и некоторые образцы молитвенных ковров, отражающих символику древнейших ритуалов. Это карабахский ковер–намазлыг с гладким чистым фоном, губинский ковер «Гадим Минара» («старый минарет»), композицию которого составляет крупный медальон ступенчатой формы, обращенный имитацией куфической надписи. В Азербайджане такие ковры часто именовались “Хейкял” (статуя), что говорит о первоначальном ритуальном их назначении, а в зарубежной литературе они известны как “ковры с замочной скважиной”.

После ковроделия тенденция создания специальных ритуальных изделий перешла в другие области декоративно-прикладного искусства, а вместе с идеей перешел и художественный образ. Ковры-намазлыги, разработанные тебризскими мастерами в XVI в., пользовались высоким спросом и с XVIII в., но еще больше с XIX в. получили массовое распространение в качестве товарной продукции.

Намазлыги в массовом количестве производились практически во всех ковроткацких центрах Азербайджана. Каждое предприятие использовало при изготовлении таких ковров традиционные для него композиции, добавляя в верхней части ковра мехрабы в форме арки, применяя для оформления бордюрные элементы. Иногда слева и справа от арок изображались руки для обозначения места, куда нужно прикладывать руки при молитве, а в нижней части ковра орнаментально акцентировались места для ритуальных поклонов.

Рассматривая ковры-намазлыги, созданные в различных центрах ковроделия, можно выделить некоторые традиционные закономерности. Так, в Губинской зоне чаще всего при изготовлении таких ковров использовали традиционные композиции “Пиребедиль”, “Алпан”, “Гонагкенд” и др. В Ширване изображения мехрабов украшали композициями “Сор-сор” и “Габыстан”. Кроме того, для Ширвана характерны также очень широкие намазлыги, предназначенные для коллективной молитвы. На этих коврах чаще всего использовались композиции “Мараза”, “Сор-сор” и “Габала”.

Стоит отметить и ширванские ковры-намазлыги с изображением стамбульских соборных мечетей “Айя-София” и «Сулеймания». Ковры с этой сюжетной композицией появились в Ширване в XIX в. Это связано с поступлением из Турции небольших ковров машинного производства с изображением указанных мечетей. Местные мастера перерабатывали этот сюжет в свойственной им традиции, упрощали вплоть до симметричного удвоения. Причем примечательно, что такая интерпретация данного сюжета характерна только для Ширвана.

На карабахских коврах-намазлыгах специальные композиции не встречаются. Здесь использовались в основном традиционные композиции с включением мехрабных арок, которые можно встретить на коврах “Гарабаг”, “Хантирме”, “Губадлы” и др.

Среди гянджинских ковров-намазлыгов мы встречаем арки-мехрабы на ковре “Гянджа” с диагональным членением срединного поля, датируемом концом XIX в., а также на многих медальонных коврах “Фахралы” этого же периода. При этом на многих коврах изображения мехрабов носят чисто декоративный характер, о чем свидетельствует их симметричное расположение вверху и внизу срединного поля ковра.

Но, пожалуй, самое массовое производство ковров-намазлыгов в Газахской зоне. Помимо традиционных ковров с мехрабами, таких, как “Шихлы”, “Демирчиляр” “Салахлы” и др., здесь разрабатывались и специальные композиции. Это изображения планов мечетей с религиозной атрибутикой.

Уже в конце XIX в. в коврах-намазлыгах начинает превалировать декоративное начало утверждается новая традиция. Общая композиция стилизуется, превращаясь в самостоятельный орнаментальный мотив-медальон, который повторяется по всей длине ковра.

С этого периода некоторые ковры-намазлыги начинают терять свое прежнее функциональное назначение, хотя за ними сохраняются первоначальные названия. Стилизация мехрабов и их превращение в простой орнаментальный мотив наблюдается и на газахских коврах. Так, использование мехрабов на коврах-намазлыгах для создания замкнутых композиций мы видим на примере ковров “Демирчиляр” и “Салахлы”.

СЕЛЬДЖУКСКИЙ КОМПОНЕНТ

Начиная с XI-XII веков в Азербайджан, а затем и далее в Малую Азию началось нашествие сельджукских племен из Средней Азии. Этот период ознаменовался выделкой знаменитых сельджукских ковров. На обширной территории региона распространяются идентичные орнаментальные мотивы, утверждаются единые ковровые традиции, отражающие генетическую общность народов, их исторические и культурные взаимосвязи.

Немногочисленные сельджукские ковры XIII-XV веков были обнаружены на территории Турции. Эти ковры изображены на картинах итальянских и фламандских художников XV-XVI веков.

Среди них есть и азербайджанские ковры, основу композиции которых составляет равноконечный крест с небольшим ромбом в середине и парными рогоподобными завитками на концах крестовин. Этот мотив называется «кайкалак» в Средней Азии и «кохна-нахыш» в Азербайджане.

Крест и ромб как геометрически, так и по смыслу противоположны друг другу. Крест связан с небесным огнем и светом, указывает на его движение в бесконечность; это символ раскрывающейся внешнему миру Божественной Энергии. Равноконечный крест – символ Тенгри (Танры), древнетюркского единого бога, олицетворение гармонии духовного мира у тюрок. Ромб символизирует некую заключенность в границы, движение внутрь и устойчивость. Ромб-квадрат связан с одним из первоэлементов землей, но в отличие от простого квадрата, в нём присутствует устремленность ввысь.

По происхождению мотив «кайкалак» можно отнести к архаичным пластам искусства, так как он встречается еще в орнаменте керамических изделий эпохи энеолита Средней Азии и Азербайджана. Развиваясь и обогащаясь, этот мотив приобретал множество форм: из центра крестовины отошли дополнительные четыре луча, снабженные теми же элементами завитушек.

Вместе с тем, изменялся центр композиции; ромбовидный глазок в середине крестовины превратился в ступенчатый ромб с крючками по периметру, в который была вписана восьмиконечная звезда или крест. Этот мотив стал своеобразным архетипом структурной основой, на которой, усложняясь, видоизменяясь, стилизуясь, развивались орнаментальные узоры среднеазиатских, азербайджанских и турецких ковров.

В Азербайджане интерпретация сельджукского мотива выделяется многовариантностью и многокомпозиционностью, от сохранения классической композиции до бесконечной трансформации, декоративного переоформления элементов, а также многоцветием и контрастностью колорита. Как правило, в губинских, ширванских, гянджинских, карабахских коврах с данным мотивом преобладает декоративное начало.

Здесь при исходной первоначальной схеме создаются свои варианты композиций. В коврах «Гаджигабул», «Челеби» мотив креста выступает то в форме центрального медальона, то, превращаясь в изысканный узор, раппортно повторяется по всему полю ковра в соответствии со старинными традициями ткачества.

Но широкую своеобразную интерпретацию они нашли в газахских коврах, отличающихся использованием различных геометрических фигур с древней символикой и подчеркнутой геометризацией форм. На коврах «Шихлы», «Демирчиляр», «Борчалы», «Гара-Гоюнлу» крест вписывается в центр медальонов, которые были его же производными, превращаясь в крупную фигуру, напоминающую птицу, и выступает центральным мотивом ковра «Лембели».

При этом изначальная архаичная форма мотива крестообразная форма с небольшим ромбом и парными завитками не утрачивает свою первоначальную художественную, а возможно, и смысловую значимость, о чем свидетельствуют их изображения на коврах с сакральным содержанием.

Интересно, что аналогичные ковры из Карабаха также назывались «Лембели». Это группа газахских ковров, которые представляют собой композицию из вытянутых по вертикали медальонов в форме ромбов, квадратов, восьмиугольников, объединенных каймой, придающей всей композиции единую форму, напоминающую человеческую фигуру.

Человеческие изображения когда-то считались сакральными, традиция их почитания наблюдается в Азербайджане еще с древности, что отразилось в названии этих ковров «Хейкял» (статуя). Как и на молитвенных ковриках-намазлыг, эти фигуры дополняются стилизованной куфической надписью на общей объединяющей медальоны кайме.

Другой вариант сельджукского узора ступенчатый ромб с крючками по периметру, в который вписана восьмиконечная звезда или крест, также отличается многообразием трактовки в орнаментике азербайджанских ковров.

Следует отметить композицию, которую составляют квадраты со ступенчатыми ромбами, обрамленные по периметру 12 крючкообразными тамговыми элементами. Ковры с этим мотивом, получившим известность как «цветок Мемлинга», представляют особый интерес, так как данный мотив стал ведущим для ковров Средней Азии, Азербайджана и Малой Азии последующего периода, вплоть до XX века.

Сохранившийся классический мотив в азербайджанских муганских коврах видоизменяется с эстетических позиций в ковре «Чичекли-Мугань», где древняя строгая форма приобретает мягкость, плавность очертаний, характерные для карабахских ковров XIX века.

Сельджукские композиции из ромбов, квадратов, многоугольников, преобладают на гянджинском ковре «Гадим-Гянджа», в ширванских коврах, а также на губинском ковре «Сырт-чичи».